De Personae / О Личностях Сборник научных трудов Том II

Ко времени войны в Заливе из четырёх отцов — основателей ФАТХ оставался один Арафат. Мухаммад Юсиф ан-Надджар[1085] был убит израильтянами в Бейруте в 1973 г., Абу Джихад — в Тунисе в 1988 г. Вполне допустимо, что убийство Абу Айяда вписывается в эту модель. После захвата Ираком Кувейта Израиль последовательно стоял за войну с ним. Дело в том, что в ходе восьмилетней войны с Ираном Ирак приобрёл и разработал баллистические ракеты, химическое оружие и другие вооружения, которые ставили под вопрос военное превосходство Израиля. Последний знал, что уничтожение Ирака как военной державы преобразит его стратегическое окружение так же радикально, как поражение Египта в 1967 г. У США для вступления в войну были свои причины — преодолеть вьетнамский синдром, сохранить статус — кво на Аравийском полуострове и утвердить своё превосходство в «новом мировом порядке». Саудовская Аравия, Сирия, Египет и другие арабские государства тоже хотели ослабления Саддама и, возможно, его свержения. Однако уничтожения Ирака хотел лишь беспомощный Кувейт. Даже старый враг Саддама Асад знал, что оно ослабит весь арабский мир. Перед операцией «Буря в пустыни» деятельность ООП представляла значительную опасность для планов Израиля по разрешению арабо — израильского конфликта, в котором места ООП Израиль не видел. Арафат пытался удержать Саддама от войны, и для Израиля это создавало проблему. Когда накануне истечения ультиматума ООН агент Абу Нидаля убил Абу Айяда, а с ним главу безопасности ООП Абу аль-Хола, Арафат прервал дипломатическую миссию в Багдаде и вернулся в Тунис. Палестинское движение оказалось в расстройстве.

«Однако каковы были мотивы Абу Нидаля? Его главным делом было теперь либо вымогательство и рэкет в стиле мафии, либо антипалестинские террористические операции, которые, казалось, отвечали интересам Израиля. Я всё ещё не был уверен, существует ли связь с Моссадом, однако если она была, он был её частью. Как мог палестинец, называвший себя патриотом, нанести интересам Палестины такой огромный урон — урон, который так хорошо вписывается в интересы Израиля? Если Абу Айяд был прав, что Абу Нидаль — израильский агент, свидетельства всё ещё оставались косвенными и должны были оставаться такими, пока свою часть истории не расскажут сами израильтяне… А пока у теории Абу Айяда оставались свободные концы, в частности, операции Абу Нидаля против израильских и еврейских мишеней, которых Израиль не мог простить, какую бы правдоподобность они ни обеспечивали Абу Нидалю в глазах арабов как прикрытие его настоящей деятельности. Возможно, если подозрения Абу Айяда были верны, они опирались на существование в его организации “диких карт”[1086], которые не были связаны с Моссадом или которые он контролировал не полностью.

Обдумывая загадку Абу Нидаля, я вспомнил, что говорили мне столь многие мои источники: для него наиважнейшим был он сам, первостепенной была его личная безопасность. Сделки с Ираком, Сирией и Ливией были заключены в обмен на защиту… В террористическом подполье, где он обитал, одна страна могла защитить его лучше, чем любая другая, — Израиль, самое могущественное государство на Ближнем Востоке, единственное, чьи самолёты, спецназ, отряды убийц и агенты разведки могли достичь любой части региона, пренебрегая национальными границами. У Израиля была долгая история поисков и уничтожения врагов. Если бы он захотел, он мог бы легко покончить с карьерой Абу Нидаля. Однако Израиль этого не сделал. Почему? Тот был по — прежнему полезен? Абу Нидалю была нужна безопасность, Израилю — его услуги. В этом, рассудил я, была ещё одна причина убеждённости Абу Айяда» (с. 316–317).