Читаем De Personae / О Личностях Сборник научных трудов Том II полностью

Почему же Япония летом и осенью 1942 г. не воспользовалась трудностями Британии? Дело в том, что в июне 1942 г. Япония потерпела поражение в решающей морской битве с США у атолла Мидуэй, а кроме того, увязла в боях в Китае, где ей сопротивлялись обе политические силы страны — гоминьдановское правительство и коммунистическая партия. Отчасти же Индию спасло давнее соперничество японских армии и флота. Сначала, в январе 1942 г., два рода войск договорились разделить зоны операций: армии отходила Индия, флоту — Австралия. Однако позднее армия отказалась содействовать флоту в захвате Цейлона, будучи недовольна вторжением флота в свою зону операций, да ещё не оставив мысли вторгнуться на советский Дальний Восток[285]. Наконец, японцы остерегались нападать на Индию до тех пор, пока немцы не прорвутся к Суэцкому каналу и/или через Кавказ. Две державы «оси» взаимодействовали как лиса и журавль: Германия главным считала Восточный фронт (войну с СССР) и хотела — себе в помощь — активизации Японии в Индийском океане, а Япония главной считала войну на Тихом океане. Поэтому японцы предпочитали, чтобы немцы сами выдвинулись к Индийскому океану, перенеся для этого центр тяжести наступления в Средиземноморье.

Колебания японцев по вопросу принятия Боса стали одной из причин того, что между встречей с Гитлером, на которой он получил обещание переезда, и самим переездом прошло более восьми месяцев. Другой причиной было то, что подготовка к операции была не из лёгких. Ожидая отправки, Бос продолжал думать и писать о послевоенной реконструкции Индии. В августовском номере журнала «Азад Хинд» он опубликовал программную статью «Свободная Индия и её проблемы».

Бос писал, что британцев в Индии уже ненавидят все, но малая часть населения не чувствует в себе силы свергнуть их, поэтому хочет прийти с ними к компромиссу. Повторил мысль, что британцы могут удерживать Индию лишь до тех пор, пока их небольшая, но современная армия не втянута в войну вовне. «Однако теперь, когда британцы вовлечены в войну с другими державами и значительно ослаблены ею, для индийского народа стало возможным произвести революцию, которая покончит с британским правлением раз и навсегда. В этой борьбе индийскому народу необходимо взять оружие и сотрудничать с теми державами, которые сегодня сражаются с Британией. Ганди эту задачу не выполнит, поэтому Индия нуждается теперь в новом руководстве»[286].

Перейдя к послевоенному периоду истории Индии, который, по мнению Боса, автоматически становился периодом её независимости, он опровергал точку зрения тех, кто привык верить, что им без британцев нет спасенья. Автор статьи был убеждён, что «если культура, цивилизация, управление и экономическое процветание были возможны в Индии до британского правления, они также будут возможны после британского правления»[287]. К сожалению, Бос с присущим ему максимализмом перегибал палку и утверждал, что британцы не принесли в Индию ничего хорошего, а напротив, лишь угнетали и грабили её[288]. Главными проблемами независимой Индии назвал создание нового правительства и установление общественного порядка. Предусматривал и строительство национальной армии, что считал более трудным делом, так как офицерский корпус до сих пор составляли в основном британцы (см. гл.8).

Государственное устройство, по Босу, предполагало сильное центральное правительство, без которого он считал невозможным общественный порядок: «За этим правительством будет стоять хорошо организованная, дисциплинированная всеиндийская партия, которая будет главным инструментом поддержания национального единства»[289]. Государство гарантирует полную религиозную и культурную свободу, равенство политических и экономических прав. После стабилизации нового режима предполагалось дать провинциальным правительствам больше ответственности. Сильно упрощая ситуацию, назвал мусульманскую проблему в Индии искусственным творением британцев, подобным проблеме Ольстера в Ирландии и евреев в Палестине.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Образы Италии
Образы Италии

Павел Павлович Муратов (1881 – 1950) – писатель, историк, хранитель отдела изящных искусств и классических древностей Румянцевского музея, тонкий знаток европейской культуры. Над книгой «Образы Италии» писатель работал много лет, вплоть до 1924 года, когда в Берлине была опубликована окончательная редакция. С тех пор все новые поколения читателей открывают для себя муратовскую Италию: "не театр трагический или сентиментальный, не книга воспоминаний, не источник экзотических ощущений, но родной дом нашей души". Изобразительный ряд в настоящем издании составляют произведения петербургского художника Нади Кузнецовой, работающей на стыке двух техник – фотографии и графики. В нее работах замечательно переданы тот особый свет, «итальянская пыль», которой по сей день напоен воздух страны, которая была для Павла Муратова духовной родиной.

Павел Павлович Муратов

Биографии и Мемуары / Искусство и Дизайн / История / Историческая проза / Прочее
Идея истории
Идея истории

Как продукты воображения, работы историка и романиста нисколько не отличаются. В чём они различаются, так это в том, что картина, созданная историком, имеет в виду быть истинной.(Р. Дж. Коллингвуд)Существующая ныне история зародилась почти четыре тысячи лет назад в Западной Азии и Европе. Как это произошло? Каковы стадии формирования того, что мы называем историей? В чем суть исторического познания, чему оно служит? На эти и другие вопросы предлагает свои ответы крупнейший британский философ, историк и археолог Робин Джордж Коллингвуд (1889—1943) в знаменитом исследовании «Идея истории» (The Idea of History).Коллингвуд обосновывает свою философскую позицию тем, что, в отличие от естествознания, описывающего в форме законов природы внешнюю сторону событий, историк всегда имеет дело с человеческим действием, для адекватного понимания которого необходимо понять мысль исторического деятеля, совершившего данное действие. «Исторический процесс сам по себе есть процесс мысли, и он существует лишь в той мере, в какой сознание, участвующее в нём, осознаёт себя его частью». Содержание I—IV-й частей работы посвящено историографии философского осмысления истории. Причём, помимо классических трудов историков и философов прошлого, автор подробно разбирает в IV-й части взгляды на философию истории современных ему мыслителей Англии, Германии, Франции и Италии. В V-й части — «Эпилегомены» — он предлагает собственное исследование проблем исторической науки (роли воображения и доказательства, предмета истории, истории и свободы, применимости понятия прогресса к истории).Согласно концепции Коллингвуда, опиравшегося на идеи Гегеля, истина не открывается сразу и целиком, а вырабатывается постепенно, созревает во времени и развивается, так что противоположность истины и заблуждения становится относительной. Новое воззрение не отбрасывает старое, как негодный хлам, а сохраняет в старом все жизнеспособное, продолжая тем самым его бытие в ином контексте и в изменившихся условиях. То, что отживает и отбрасывается в ходе исторического развития, составляет заблуждение прошлого, а то, что сохраняется в настоящем, образует его (прошлого) истину. Но и сегодняшняя истина подвластна общему закону развития, ей тоже суждено претерпеть в будущем беспощадную ревизию, многое утратить и возродиться в сильно изменённом, чтоб не сказать неузнаваемом, виде. Философия призвана резюмировать ход исторического процесса, систематизировать и объединять ранее обнаружившиеся точки зрения во все более богатую и гармоническую картину мира. Специфика истории по Коллингвуду заключается в парадоксальном слиянии свойств искусства и науки, образующем «нечто третье» — историческое сознание как особую «самодовлеющую, самоопределющуюся и самообосновывающую форму мысли».

Р Дж Коллингвуд , Роберт Джордж Коллингвуд , Робин Джордж Коллингвуд , Ю. А. Асеев

Биографии и Мемуары / История / Философия / Образование и наука / Документальное