Deaf-Blind Reality

На следующий день я отвезла его в Кент-Стейт, где мы наконец-то поговорили... и поцеловались. В тот день мы несколько часов просидели возле студенческого центра. Каждые пятнадцать минут раздавался звон библиотечных колоколов. После того дня я всегда думала о Греге, когда слышала звон колокольчиков. Мы продолжали общаться по Интернету в течение нескольких лет. Мы встречались во время школьных каникул или по выходным. Он приезжал сюда на короткие свидания, а я летала в Мэриленд, где он жил, во время более длительных перерывов. Но наши отношения были какими-то нестабильными. Его мать не одобряла меня из-за моей инвалидности. Она вообще сказала ему, что я дам ей "ущербных внуков". Она так давила на него, что он расставался со мной каждое лето вскоре после начала каникул. А потом мы снова сходились осенью. Такое поведение разбивало мне сердце. Временами я чувствовала сильную депрессию из-за наших разрывов. Но потом мы снова сходились, и мне казалось, что мир снова стал идеальным, потому что у меня снова был мой парень. Я была очень наивной и не понимала, что просто подставляю себя, чтобы снова пострадать.

Мой парень очень поощрял меня быть независимой и делать все самостоятельно. Например, он заставил меня ездить на велосипеде на занятия и по городу, чтобы я могла делать все самостоятельно. А вместо того чтобы звонить папе, чтобы он подвез меня домой после вечерних занятий, я начала ездить на автобусе и научилась безопасно идти домой от автобусной остановки в темноте. Мне и в голову не приходило делать что-то подобное, пока Грег не заговорил об этом. Именно он первым предложил мне переехать в собственное жилье.

Я сказал родителям, что хочу съехать вскоре после своего двадцать первого дня рождения. Они разразились хохотом, решив, что я шучу. Такая реакция меня очень задела. Я знала, что другие люди моего возраста живут самостоятельно, почему же должно быть так смешно, что я тоже этого хочу? Я совершенно не хотела жить в общежитии. Эта идея вызывала у меня отвращение, поэтому такой вариант не рассматривался. Я пошла в отдел по работе с приезжими и получила информацию о жилье за пределами кампуса. Я не знала никого, кто захотел бы жить со мной в одной квартире, и боялась жить с совершенно незнакомыми людьми. Я даже не знала, как найти соседа по комнате. Цены на отдельную квартиру или студию были шокирующе высокими. Я никак не могла себе этого позволить. Единственным моим доходом были выплаты по программе SSI. Поэтому я еще некоторое время жила у родителей. Примерно через год девушка моего брата, Керри, сказала моим родителям, что ищет новую соседку. Родители отнеслись к этому спокойнее, поскольку я переехала бы к человеку, которого они уже знали и которому доверяли.

Это был таунхаус, расположенный недалеко от кампуса. Я жила с Керри и еще двумя девушками. Для меня это не было большой перестройкой. Я все еще жила в том же маленьком городке с родителями и часто виделась с ними. Они помогали мне с покупками продуктов и отвозили в разные места, когда мне нужно было подвезти их. Мне приходилось готовить самой, но я и так часто это делала, пока жила с родителями. По какой-то причине у меня быстро выработалась привычка жить в своей комнате, а не в доме. В основном я выходил из дома только для того, чтобы приготовить еду, и большую часть времени ел ее в своей комнате. В моей комнате были компьютер, телевизор, письменный стол и кошка. Я чувствовал себя там комфортно. Я оставляла дверь открытой, и соседи по комнате могли зайти поговорить со мной. Но они делали это нечасто. Эта привычка быть социальным отшельником в своей комнате осталась со мной везде, где я жил. Керри почти всегда жила в доме моего брата, поэтому ее никогда не было рядом. С двумя другими девушками я ладила, хотя мы мало общались.

Соседка по комнате пыталась уговорить меня пойти куда-нибудь с ней и ее друзьями. Мы пошли на вечеринку братства, но я не смогла дойти до дома и обратно. Было темно, ступеньки и разбитые тротуары. В другой раз она попросила меня пойти на баскетбольный матч KSU, но я не пошел. Я знал, что возле спортзала есть все эти ступеньки, и мне было бы слишком трудно передвигаться. Через некоторое время она перестала просить меня делать что-то вместе с ней.