Deaf-Blind Reality

Затем Керри и одна из других девушек сильно поссорились. Внезапно появились черты, и я оказался в центре вражды, которая не имела ко мне никакого отношения. Так как Керри редко бывала дома, я стал главным злодеем, а ведь я даже ничего не сделал. В итоге мы с Керри переехали в другой таунхаус в этом комплексе. Я не хотел этого, потому что мне было комфортно в старом доме, а в новом мне досталась комната поменьше. Но все остальные уезжали, и мне некого было попросить поселиться со мной. Поэтому я просто пошла с Керри. Но ее опять не было дома, а три новые девушки, с которыми мы жили, мне не нравились. Они были тусовщицами. Они много пили, включали громкую музыку и приводили домой много незнакомых парней. Однажды какой-то парень украл всю еду из нашего дома. Остальным это показалось забавным, потому что парень был толстым и воровал нашу еду. Я была в ужасе. Нам повезло, что он охотился только за едой. В другой раз пьяный одногруппник соседки по комнате заблудился и забрался ко мне в постель. Я проснулась от того, что он прикасался ко мне, и закричала во весь голос. Поскольку я был глухим, запирать дверь было плохой идеей - вдруг кому-то придется сказать, что случился пожар или что-то в этом роде? И опять же, мои соседи по комнате считали это забавным. Я ненавидела жить с ними.

Керри и мой брат расстались примерно в то время, когда закончился срок аренды. Я хотел уехать из этого места, но не знал, куда идти и как найти новых соседей. Но Керри все еще хотела жить со мной. К тому времени мы уже были друзьями. Мы нашли хороший двухкомнатный дом в спальном районе. Я была очень счастлива там. В то время я была более независимой, чем когда-либо в своей жизни. Я ездила на велосипеде по всему городу, чтобы купить продукты и сходить на прием. Я обнаружила, что нужно тщательно планировать покупки, чтобы успеть довезти все до дома на велосипеде. Иногда мне приходилось ездить туда-сюда, но это было не страшно. Было лето, у меня не было работы, и я только что окончила колледж, так что у меня было свободное время.

Илана Гермес

Физически я стала женщиной, когда мне было всего десять лет. (Это может произойти в более раннем возрасте с детьми с гидроцефалией из-за давления на гипофиз). Один мой учитель сказал моим родителям, что они должны меня "стерилизовать". Они отказались.

Когда я еще была подростком в школе для слепых, я познакомилась с парнем, который показался мне симпатичным. Он закончил школу вскоре после моего приезда, но остался учиться в колледже в Вустере, так что мы продолжали встречаться. Он нравился матери общежития и всем взрослым, работавшим в молодежном общежитии, где я жила, и они разрешали мне встречаться с ним, когда я хотела. Но учительница в школе предупредила, что он слишком стар для меня. Я не знала, сколько ему лет; мне казалось, что он старше меня на три года. Потом его родители приехали поговорить с моими родителями, потому что разница в возрасте действительно была - семь лет! Это очень много для девочки-подростка. Но к тому времени я уже попала в его сети. Мы продолжали встречаться еще несколько лет.

Когда я был занят учебой и до выпускного экзамена оставался месяц, я заболел, и мне понадобился новый шунт. Я заболел в воскресенье, и мои родители не смогли дозвониться до нейрохирурга. Поэтому терапевт сказал нам ехать в больницу к другому нейрохирургу. Потребовалось пять дней, компьютерная томография, магнитно-резонансная томография и люмбальная пункция, прежде чем нейрохирург провел экстренную операцию, чтобы сохранить мне жизнь, - и все потому, что государственная больница не хотела выдавать записи моих снимков из-за конфликта с частной медицинской службой моих родителей.

Мой парень хотел купить мне билет, чтобы я приехала к нему домой, но я сказала, что не могу, потому что только что перенесла операцию и мне нельзя путешествовать. Он расстроился и приехал ко мне. Он хотел поселить меня у себя в домике, но я наотрез отказался от этой идеи. Тогда он спросил, куда я хочу поехать на день. Я сказала, что в Кирстенбош - мне нравится это место. На этом я разорвала отношения. Он хотел обручиться, когда мне исполнится двадцать один год. Я еще не была готова думать о таких обязательствах, особенно учитывая все проблемы со здоровьем, с которыми мне пришлось столкнуться в то время. Мне было двадцать, когда мы расстались.

В школе мне было скучно, и я была счастлива, когда окончила ее. После окончания двенадцатого класса я захотела изучать массажную терапию, но в первой же школе, куда я пришла, мне отказали. Они сказали, что для обучения массажу мне должно быть двадцать три года. Я считаю, что они отказали мне не из-за возраста, а потому, что не знали, как работать с инвалидами.

Марк Гасауэй