Deaf-Blind Reality

Учительница с удовольствием читала книги, которые хранила на полке, куда допускались только те, кто читал выше среднего. Мне так хотелось взять эти книги в руки, но мне не разрешали, потому что я читал ниже среднего. Пытаться следить за тем, как она читает их классу, было невозможно, так как я не мог читать ее речь, если только она не смотрела в мою сторону.

В третьем классе, к моему стыду и унижению, меня определили в группу медлительных учеников на уроки английского языка, потому что я отставала в освоении языка и не успевала в случайном обучении. Именно в этом учебном году подтвердилась потеря слуха, но врач не рекомендовал мне слуховые аппараты, поэтому я продолжал полагаться на чтение с помощью речи. Директор школы сказал моим родителям, что в обычной школе я не смогу закончить четвертый класс.

К четвертому классу я стал молчаливым, предпочитая не общаться, если только это не было абсолютно необходимо. Я также хотел оставаться на своем месте и не сходить с него, чтобы люди не стали свидетелями моей неуклюжести. Тогда я этого не знал, но причиной моей неуклюжести было ухудшение полей зрения, вызванное РП.

Иногда я сидела на уроке, но мои мысли были далеко. Воспоминания о недавнем насилии дома преследовали меня и мешали сосредоточиться. Мне было трудно сосредоточиться на уроках, но я довольствовалась проходными баллами.

До седьмого класса у меня была домашняя учительница, и я почти все время оставался в ее комнате. Но когда я перешел в восьмой класс, у меня было несколько учителей, и мне приходилось переходить из одного кабинета в другой для изучения разных предметов. Мне было трудно приспособиться к разным движениям губ всех этих учителей и понять, что они говорят. Я провалил восьмой, девятый и одиннадцатый классы. Летом, когда я перешел в девятый класс и перешел в десятый, я посетил месячный лагерь для глухих и физически неполноценных детей и подростков, чтобы получить логопедическую помощь. Я общалась с замечательными сотрудниками, которые повысили мою самооценку и уверенность в себе. Вернувшись домой, я на короткое время воспряла духом, но затем вернулась к своему депрессивному состоянию.

Начиная с третьего класса, французский был обязательным языком, который преподавал один и тот же учитель на протяжении всех пяти лет. Я применял английское произношение к французским словам, не зная, что между ними есть разница. В восьмом классе у нас появился новый учитель французского. Я хорошо помню, как эта учительница в первый же день неоднократно пыталась заставить меня правильно произносить "je" вместо "I" прямо перед одноклассниками, а я не мог этого понять и был так унижен. Мой отец написал записку учителю, объяснив, что у меня проблемы со слухом, и тогда учитель извинился. Мама оставила за мной право сказать учителям в старших классах, что у меня проблемы со слухом, но я был слишком застенчив и смущен, чтобы сделать это. Когда мне пришлось сдавать итоговый тест по французскому языку перед окончанием школы, мой первый учитель французского языка сумел освободить меня от обязательного диктанта, потому что я просто не могла читать по-французски и писать на бумаге.

Как только у меня появилась неуклюжесть, я по понятным причинам возненавидел физкультуру. Если мы играли в командные виды спорта, где ученик выбирал игроков, я обычно оказывался последним. В старших классах меня освобождали от некоторых уроков физкультуры, когда играли в контактные виды спорта, например баскетбол. Я сидел в сторонке и скучал. По собственной инициативе я решил заняться легкой атлетикой и исправно посещал тренировки по будням. Во время пробных тренировок рядом со мной неожиданно появился тренер и попытался исправить мои плохие привычки, но я не понял, что было сказано. Поначалу я даже не заметил, что тренер стоит рядом. В результате я не попал в школьную команду по легкой атлетике.

В старших классах мне нужно было написать сочинение о школьном духе. Моя мама тщетно пыталась объяснить мне эту концепцию, но я просто не мог ее понять. В конце концов, в качестве последнего средства, она написала сочинение за меня. Эссе получило оценку "А", и это был первый и единственный раз, когда что-то мое появилось в школьном ежегоднике.

Первые три года в школе у меня было много друзей. После этого я замкнулся в себе, редко с кем разговаривал. Мне было очень одиноко, но я хотел стать отшельником. Из-за трудностей в общении с другими детьми и проблем, вызванных ухудшением зрения, я чувствовал себя аутсайдером и не мог найти способ вписаться в общество.