Deaf-Blind Reality

В конце концов меня положили в больницу примерно через восемь недель после начала моих проблем. За месяц я потеряла около двадцати пяти килограммов, и свекровь думала, что я умру. Она подтолкнула своего мужа к тому, чтобы он отправил меня в больницу. Там мне поставили неверный диагноз - вирус, поражающий нервы. Я провела в больнице всего восемь дней, после чего меня отправили домой, где моя семья должна была справиться с моей очень серьезной инвалидностью.

Разные врачи говорили мне, что мои проблемы временные и со временем я восстановлю все функции.

Через шесть месяцев после выписки из больницы я прошел проверку зрения. Врач удивилась, увидев, что мой зрительный нерв выглядит бледным. Она сделала несколько специальных снимков, которые подтвердили, что кровь больше не поступает в нерв. Повреждение зрительного нерва было настолько сильным, что мои глаза буквально закрылись.

Муж вывел меня к машине и сказал: "Ты слепа отныне и навсегда". Так я узнала эту новость. Это был сокрушительный удар. В одно мгновение я потеряла всякую волю к жизни. Мне казалось, что я через многое прошла, и это требовало от меня слишком многого. У меня был сын, которому уже исполнился год, хотя я считала, что ему будет лучше без меня. Я считала, что мой муж должен жениться на другой и дать Дэниелу "настоящую" мать. Но, в конце концов, я просто не могла его бросить. Я была его матерью, и так или иначе я должна была быть его матерью. Любовь к сыну дала мне силы жить дальше, найти мир в этом мире и принять свою инвалидность.

В конце концов я начал понемногу выздоравливать. Я по-прежнему полностью слеп, но мой слух вернулся к тому уровню, на котором он был после КИ. Поскольку я теперь не могу читать по губам, я больше не понимаю речь и вынужден полагаться на тактильный язык жестов. С помощью КИ я слышу звуки окружающей среды, что очень помогает мне поддерживать связь с миром вокруг меня.

Через год мои руки пришли в норму, и это было настоящим благословением. Теперь мои руки - самая важная часть моего тела. Мои ноги частично зажили. Я вновь обрел силу и способность ходить. Но я по-прежнему не чувствую ног и вынужден носить ножные скобы. У меня серьезные проблемы с равновесием. Для устойчивости я использую костыль для предплечья и посещаю пятичасовые сеансы физиотерапии в неделю, чтобы попытаться улучшить свою способность ходить самостоятельно.

Кристи Л. Рид

С годами у меня ухудшилось и зрение, и слух. Я не помню, чтобы кто-то говорил мне, что с возрастом мое повреждение зрительного нерва будет усугубляться. А когда потеря слуха стала заметной, никто не предполагал, что я стану глубоко глухим.

Жизнь слепого ребенка была достаточно сложной, но мне удавалось вести вполне нормальную жизнь. Я мог слышать, у меня было много друзей, я занимался спортом, мне нравилась музыка, и я любил записывать песни на свой магнитофон. Затем, в подростковом возрасте, мой слух стал пропадать. Это было похоже на прослушивание радио, которое постоянно сбивалось с ритма и становилось все тусклее и тусклее. Моя социальная жизнь свелась к нескольким друзьям, которые знали пальцевую орфографию и немного языка жестов. Я просто чувствовал себя потерянным, не понимая разговоров вокруг, и в итоге уходил в книги. Моя семья изо всех сил старалась помочь, но трудно вовлечь человека, чей слух был ненадежен 100 процентов времени.

Как моя инвалидность отразилась на моем психическом состоянии? С потерей слуха было сложнее смириться. Но, возможно, потому, что это происходило постепенно, с девяти лет до шестнадцати, у меня было время научиться справляться с этим. Когда я перешел в государственную среднюю школу на второй курс, я начал заниматься с сурдопедагогом, который познакомил меня с языком жестов. В средней школе Поплар-Блафф был еще один глухой ученик, который свободно владел языком жестов. Я часто общался с ней и начал использовать язык жестов как средство общения. Я начал создавать небольшую сеть друзей, которые были заинтересованы в изучении пальцевой орфографии и языка жестов. Я даже пробовалась в школьную группу поддержки; судьи сказали, что у меня отличный голос, но прыжки не так хороши. Была еще одна ученица, у которой неплохо получалось расписываться. Она пригласила меня в свой отряд девочек-скаутов, и я ходила в походы и участвовала в других мероприятиях. Но никто из других девочек не подписывался, и я полагалась на помощь своей подруги-переводчицы.

Я была обычной девочкой-подростком, которая мечтала ходить на свидания. Но не было ни одного парня, который был бы готов пригласить на свидание глухонемую девушку. Наконец, в младших классах меня пригласили на баскетбольный матч выпускников, а затем на танцы. Это был парень на два года младше меня, и поначалу я была в восторге от того, что наряжаюсь и иду на свидание. Но по ходу вечера я поняла, что его интересы носят физический характер, а мне это было неинтересно. Больше я с ним не встречалась.