Дебиземия

Малкин вытянул тощую шею, по щекам поползла краска негодования, упрямо шагнул вперед. Под ногами зашипела раздавленная трава, выбросила сгустки зеленого яда.

Из крысиной норы возникла черная морда Крабиры, потянула воздух и опять ушла под землю.

Ванька, не глядя под ноги, не слыша хруста травы, не видя морды Крабиры, возмутился:

– Вот как? Уж не с Фарандусом ли ты заключил соглашение, Триединый Страж? Однако я уже на полпути к презу, и глупо было бы поворачивать назад. К тому же все здесь так переплелось, что это уже не зависит от меня. Еще недавно мы блуждали по закоулкам Дебиземии, теряя друг друга, а теперь дорога к презу Фарандусу сама расстилается перед нами.

Новый звук голоса, более мягкий и многообещающий, тонким бархатным звоном влетел в уши Малкину:

– Я покажу другую дорогу.

Ваньку движением воздуха качнуло в сторону, как бы показывая направление, куда он должен повернуть. Троившаяся лошадь Триединого стража мотнула тремя головами, переступила двенадцатью ногами, готовая по сигналу троившегося черного наездника отправиться в путь. Но Малкин резкой отмашкой отказался от предложения и произнес твердо и уверенно:

– Ты знаешь только три пути, Тройственный Дух: один в пещеры, второй в лес воппри и третий в магическую тьму.

Всадник злобно выплюнул изо рта сгусток слов:

– Раз тебе известно это, я предлагаю самому выбрать одну из трех дорог! Или тебе придется пожертвовать своими спутниками!

Сашка приблизилась к Ваньке, стала плечом к плечу. Мал-кин ощутил тепло ее тела, напружинился и ответил:

– Мне надо посоветоваться с друзьями!

– Ты опоздал, чужеземец! – прошипел со свистом Тройственный Дух, желчно захохотал, выпустил в сторону ручья сноп огненных искр, после поднял на дыбы лошадь и сгинул.

Ванька метнул взгляд туда, где несколько секунд назад, полусидя, спали его друзья. Но ни Катюхи с Карюхой, ни Андрюхи с Володькой на привычном месте не было. Взгляд заскользил по скальным нагромождениям, по ручью, по деревьям. Ощутил в локте боль: Сашкины тонкие пальцы вцепились в него. Второй рукой проверил, в кармане ли магический свиток. Тот был на месте. Подумал, что опоздал, а ведь мог бы прибегнуть к помощи свитка, чтобы попытаться разорвать Триединого Духа на три составляющих сущности и вернуть каждую ипостась назад в места их обитания. Прошляпил, прохлопал ушами, проворонил, вновь потерял друзей. На душе заскребли кошки, тошнота подступила к горлу, в глотке застрял ком.

Сашка расслабила пальцы:

– В Дебиземии у нас все возвращается на круги своя, – сказала успокаивающе. – Я верю, что Великие маги помогут найти ребят, как уже бывало. Сейчас ты не воспользовался магическим свитком, видно, Великие не захотели этого. А вдруг следовало выбрать одну из трех дорог?

Ванька не согласился:

– Мне так не кажется, – сказал, досадуя на девушку. – У меня в черепке бурлит одно направление: к столичному городищу. Дорога туда торчит перед глазами, я чувствую ее. Кажется, вижу повороты и ухабины. Это не случайно. Надо идти, не сворачивать.

– Пожалуй, ты прав, – подумав, кивнула Сашка. – Из трех дорог, которые предлагал Тройственный Дух, следует продолжить путь по четвертой. Мы уже идем по ней. И ребят обязательно отыщем. Я уверена.

За спиной у Малкина раздался шорох земли и выросла крыса Крабира. Стряхнула с шерсти землю и проговорила так, точно никуда не отлучалась и как будто здесь недавно ничего не происходило:

– Кони отдохнули, можно ехать дальше, – после ее слов из нор выскочили две крысы и превратились в лошадей.

Малкин подсадил в седло Сашку, а сам сел на другую лошадь.

Крабира пустилась вперед по тропе.

Приближалась ночь.

Уже плохо проглядывалась лесная тропа, деревья по сторонам сливались в плотную темную массу. Между тем Крабира уверенно семенила впереди.

Ванька с Сашкой ехали за нею. Когда видно стало еще хуже, движение замедлилось. Усталость стала брать верх. Люди начали клевать носами. Проваливались в короткий сон. Вздрагивали от криков ночных птиц, моргали, уставив глаза в темноту. Затем опять расслаблялись, опускали тяжелые веки, забывались. Время текло невидимо и неощутимо. Полагаясь на Крабиру, люди покачивались в седлах в такт бегу, посапывали.

Очнулись вдруг, не сразу сообразив, что стоят на месте.

Высоко висели блеклые звезды. Вокруг темно-серая муть. Справа – едва уловимые очертания бесформенных возвышений, слева – ровное поле.

Перед мордами лошадей неподвижно торчал силуэт Краби-ры, передняя лапа поднята вверх. Малкин выпрямился в седле, расправил плечи, прислушался. Сашка сонно всматривалась в серую муть. Леса не было. Кони стояли, как окаменевшие. Краби-ра, уловив посторонний шум, лапой сделала круговое движение в воздухе, людей и крыс окутал плотный туман, скрыл.

Малкин вытянул шею, ухватывая слева слабый шелест, похожий на шуршание песка. Шорох мягко перешел в череду шаркающих шагов, а после послышалось редкое пыхтение и ворчание нескольких приглушенных голосов:

– Я чую, они где-то рядом, – говорил пришепетывающий. – Крысой смердящей буду, если ошибаюсь.