Читаем Дебри полностью

Пётр не ломал голову над вопросом, кого ему поставить губернатором Сибирской губернии. Конечно, князя Матвея Гагарина – главу Сибирского приказа: «генерального президента и Сибирских провинций судью».

Своё происхождение Гагарины вели от Рюрика. Они принадлежали к числу 14 древнейших боярских родов России, потому их отпрыски начинали дворцовую службу сразу со стольников. В XVII столетии князья Гагарины не особенно преуспевали на карьерной лестнице, но их благополучие крепилось Сибирью: 12 представителей семейства побывали сибирскими воеводами.

Год рождения Матвея Петровича Гагарина точно не известен; примерно 1659-й. Дед Матвея Петровича, Афанасий Фёдорович, в 1623–1624 годах воеводил в Томске, а отец в 1665–1667 годах был воеводой в Нарыме, а в 1667–1670 годах – в Берёзове. Так что путь в Сибирь для Матвея Гагарина был предопределён изначально. В 1691–1693 годах он служил младшим воеводой в Иркутске (старшим воеводой служил его брат Иван), а в 1693–1695 годах был воеводой в Нерчинске. В это же время его двоюродный брат Иван Михайлович воеводил в Якутске. Годы были неспокойные: только что Россия и Китай заключили Нерчинский договор, но забайкальским острогам всё равно угрожали монголы, а через всю взбаламученную Сибирь ехало в Пекин и обратно посольство Избранта Идеса.

Видимо, братьям Гагариным казённый интерес был не так важен, как свой личный, шкурный. На Гагариных писали доносы, что они берут взятки, притесняют купцов и обирают инородцев. Сибирский приказ благоразумно отозвал братьев-воевод с их поприща, и вовремя: вскоре после отъезда Гагариных начался казачий мятеж – протест против воровства воевод.

Его будут называть по-разному – Илимский бунт или «Красноярская шатость». Волнения охватили Енисейск, Илимск, Красноярск, Иркутск, Братск, Селенгинск, Удинск, Нерчинск. На «войсковых кругах» мятежники отказывали воеводам от мест, выгоняли их из городов, били, сажали под караул на цепь. Буйные головы кричали, что воевод из Сибири надо вообще «вышибить». Красноярские казаки скинули трёх воевод, причём одного из них – Семёна Дурново – посадили в лодку и столкнули вниз по Енисею, и больше года управляли острогом сами. В Иркутске служилые отрешили воеводу Савёлова и провозгласили командиром малого ребёнка (сына нового воеводы Степана Полтева, который умер по дороге в Сибирь), чтобы от его лица ими управлял достойный человек – приказчик Иван Перфильев. Многие казаки хотели убежать на реку Абакан и поставить там новые селения. Не напрасно Семён Ремезов писал: «Ржа железная – мздоимство в Сибири».


Тверецкий канал в Вышнем Волочке


Сибирский приказ еле утихомирил мятеж, отправив в Сибирь комиссии по расследованию деяний воевод. Дознаватели были изумлены размахом воровства: например, у одного из воевод следователи насчитали двести шуб. По итогам «розыска» одних злодеев бросили под кнут, других сослали или отозвали, хотя покарали далеко не всех виноватых (а заодно с ворами, как водится, покарали и самых буйных пострадавших). Но Андрей Виниус, глава Сибирского приказа, убедил Петра не ломать в Сибири систему воеводского управления – якобы Сибири без воевод «не мочно». Воеводы были выгодны дьякам Сибирского приказа и лично Виниусу: они давали взятки. Виниус «отмазал» алчных братьев Гагариных, которых обвинили в злоупотреблении, «нерадении» и контрабанде из Китая. Гагарины отделались пеней в 13 376 рублей и конфискацией имущества, приготовленного к вывозу из Сибири.

ДЛЯ СНАБЖЕНИЯ БУДУЩЕГО ПЕТЕРБУРГА ПРОВИАНТОМ И СТРОЙМАТЕРИАЛАМИ ПЕТРУ БЫЛ НУЖЕН ПУТЬ МЕЖДУ БАССЕЙНАМИ ВОЛГИ И ЛАДОГИ. ПЁТР САМ НАМЕТИЛ КАНАЛ МЕЖДУ РЕКАМИ ЦНОЙ И ТВЕРЦОЙ ПО ЛИНИИ ДРЕВНЕГО ВОЛОКА. ПРОЕКТИРОВАТЬ КАНАЛ ПЁТР ПОРУЧИЛ СПЕЦИАЛИСТАМ-ГОЛЛАНДЦАМ, А КОПАТЬ ЗЕМЛЮ И СООРУЖАТЬ ШЛЮЗЫ ПОВЕЛЕЛ КНЯЗЮ МАТВЕЮ ГАГАРИНУ. РАБОТЫ НАЧАЛИСЬ В 1703 ГОДУ И ЗАКОНЧИЛИСЬ В 1709-М. В ДЛИНУ КАНАЛ БЫЛ ПОЧТИ ТРИ КИЛОМЕТРА. РЕГУЛИРОВАЛИ ЕГО ДВА ШЛЮЗА – НА УСТЬЕ КАНАЛА У ТВЕРЦЫ И НА ЦНЕ. КАНАЛ ПОЛУЧИЛ НАЗВАНИЕ ГАГАРИНСКОГО, НО ПОСЛЕ КАЗНИ КНЯЗЯ БЫЛ ПЕРЕИМЕНОВАН В ТВЕРЕЦКИЙ

Перейти на страницу:

Все книги серии Новый Алексей Иванов

Ненастье
Ненастье

«2008 год. Простой водитель, бывший солдат Афганской войны, в одиночку устраивает дерзкое ограбление спецфургона, который перевозит деньги большого торгового центра. Так в миллионном, но захолустном городе Батуеве завершается долгая история могучего и деятельного союза ветеранов Афганистана — то ли общественной организации, то ли бизнес‑альянса, то ли криминальной группировки: в «лихие девяностые», когда этот союз образовался и набрал силу, сложно было отличить одно от другого.Но роман не про деньги и не про криминал, а про ненастье в душе. Про отчаянные поиски причины, по которой человек должен доверять человеку в мире, где торжествуют только хищники, — но без доверия жить невозможно. Роман о том, что величие и отчаянье имеют одни и те же корни. О том, что каждый из нас рискует ненароком попасть в ненастье и уже не вырваться оттуда никогда, потому что ненастье — это убежище и ловушка, спасение и погибель, великое утешение и вечная боль жизни».Алексей Иванов

Алексей Викторович Иванов

Современная русская и зарубежная проза
Вилы
Вилы

«Не приведи Бог видеть русский бунт – бессмысленный и беспощадный», – написал Пушкин в «Капитанской дочке»… и убрал из романа главу с этими словами. Слова прекрасные, но неверные. Русский бунт вовсе не бессмысленный. Далеко не всегда беспощадный. И увидеть его – впечатление жестокое, но для разума и души очистительное.Бунт Емельяна Пугачёва сотрясал Российскую империю в 1773–1775 годах. Для России это было время абсолютизма и мирового лидерства. Но как Эпоха Просвещения породила ордынские требования восставших? В пугачёвщине всё очень сложно. Она имела весьма причудливые причины и была неоднородна до фантастичности. Книга Алексея Иванова «Вилы» – поиск ответа на вопрос «что такое пугачёвщина?».Этот вопрос можно сформулировать иначе: «а какова Россия изнутри?». Автор предлагает свою методику ответа: «наложить историю на территорию». Пройти сейчас, в XXI веке, старинными дорогами великого бунта и попробовать понять, кто мы такие на этой земле.

Александр Яковлевич Яшин , Алексей Викторович Иванов

Публицистика / Советская классическая проза
Пищеблок
Пищеблок

«Жаркое лето 1980 года. Столицу сотрясает Олимпиада, а в небольшом пионерском лагере на берегу Волги всё тихо и спокойно. Пионеры маршируют на линейках, играют в футбол и по ночам рассказывают страшные истории; молодые вожатые влюбляются друг в друга; речной трамвайчик привозит бидоны с молоком, и у пищеблока вертятся деревенские собаки. Но жизнь пионерлагеря, на первый взгляд безмятежная, имеет свою тайную и тёмную сторону. Среди пионеров прячутся вампиры. Их воля и определяет то, что происходит у всех на виду."Пищеблок" – простая и весёлая история о сложных и серьёзных вещах. Есть дети как дети – с играми, ссорами, фантазиями и бестолковостью. Есть пионерство, уже никому не нужное и формальное. А есть вампиры, которым надо жить среди людей, но по своим вампирским правилам. Как вампирская мистика внедряется в мёртвые советские ритуалы и переделывает живое и естественное детское поведение? Как любовь и дружба противостоят выморочным законам идеологии и вампиризма? Словом, чей горн трубит для горниста и под чей барабан шагает барабанщик?»Алексей Иванов

Алексей Викторович Иванов

Проза / Современная русская и зарубежная проза / Проза прочее
Дебри
Дебри

Роман Алексея Иванова «Тобол» рассказывает о петровской эпохе в истории Сибири. В романе множество сюжетных линий. Губернатор перестраивает Сибирь из воеводской в имперскую. Зодчий возводит кремль. Митрополит ищет идола в чудотворной кольчуге Ермака. Пленный шведский офицер тайно составляет карту Оби. Бухарский купец налаживает сбыт нелегальной пушнины. Беглые раскольники готовят массовое самосожжение. Шаман насылает демонов тайги на православных миссионеров. Китайский посол подбивает русских на войну с джунгарами. Ссыльный полковник, зачарованный язычницей, гонится за своей колдовской возлюбленной. Войско обороняет степную крепость от кочевников. Эти яркие сюжеты выстроены на основе реальных событий сибирской истории, и очень многие персонажи – реальные персоны, о которых написаны научные исследования. Об этом – книга Алексея Иванова и Юлии Зайцевой «Дебри».«Дебри» – историческая основа романа «Тобол». А ещё и рассказ о том, как со времён Ермака до времён Петра создавалась русская Сибирь. Рассказ о том, зачем Сибирь была нужна России, и какими усилиями далось покорение неведомой тайги. «Дебри» – достоверное повествование о дерзости землепроходцев и воровстве воевод, о забытых городах Мангазее и Албазине, об идолах и шаманизме, о войнах с инородцами и казачьих мятежах, о пушнине и могильном золоте, о сибирских святых и протопопе Аввакуме, о служилых людях и ссыльных бунтовщиках, о мамонтах и первых натуралистах. Сибирская история полна страстей, корысти и самоотверженности. И знать её надо просто потому, что мы русские.

Алексей Викторович Иванов , Юлия Юрьевна Зайцева

Публицистика

Похожие книги

Россия между революцией и контрреволюцией. Холодный восточный ветер 4
Россия между революцией и контрреволюцией. Холодный восточный ветер 4

Четвертое, расширенное и дополненное издание культовой книги выдающегося русского историка Андрея Фурсова — взгляд на Россию сквозь призму тех катаклизмов 2020–2021 годов, что происходит в мире, и, в то же время — русский взгляд на мир. «Холодный восточный ветер» — это символ здоровой силы, необходимой для уничтожения грязи и гнили, скопившейся, как в мире, так и в России и в мире за последние годы. Нет никаких сомнений, что этот ветер может придти только с Востока — больше ему взяться неоткуда.Нарастающие массовые протесты на постсоветском пространстве — от Хабаровска до Беларуси, обусловленные экономическими, социо-демографическими, культурно-психологическими и иными факторами, требуют серьёзной модификации алгоритма поведения властных элит. Новая эпоха потребует новую элиту — не факт, что она будет лучше; факт, однако, в том, что постсоветика своё отработала. Сможет ли она нырнуть в котёл исторических возможностей и вынырнуть «добрым молодцем» или произойдёт «бух в котёл, и там сварился» — вопрос открытый. Любой ответ на него принесёт всем нам много-много непокою. Ответ во многом зависит от нас, от того, насколько народ и власть будут едины и готовы в едином порыве рвануть вперёд, «гремя огнём, сверкая блеском стали».

Андрей Ильич Фурсов

Публицистика