Деяния апостолов. Главы 9-28: Историко-филологический комментарий

25:24-26 – после слова ἐνθάδε («здесь») «западный» текст, сохранившийся на полях Гераклийского сирийского перевода и частично опирающийся на чтение других рукописей, имеет следующее реконструированное Кларком по-гречески добавление: ὅπως παραδῶ αὐτὸν εἰς βάσανον ἀναπολόγητον· οὐκ ἠβυνήθην δὲ παραδοῦναι αὐτὸν, διά τὰς ἐντολάς ἃς ἔχομεν παρά τοῦ Σεβαστοῦ. ἐάν δέ τις αὐτοῦ κατηγορεῖν θέλῃ, ἔλεγον ἀκολουθεῖν μοι εἰς Καισάρειαν οὗ ἐφυλάσσετο· οἵτινες ἐλθόντες ἐβόων ἵνα ἀρθῇ ἐκ τῆς ζωῆς. ἀκούσας δὲ ἀμφοτέρων κατελαβόμην ἐν μηδενί αὐτὸν ἔνοχον εἶναι θανάτου· εἰπόντος δέ μου, Θέλεις κρίνεσθαι μετ᾿ αὐτῶν ἐν Ἱεροσολύμοις; Καίσαρα ἐπεκαλέσατο· περὶ οὗ κτλ. – «чтобы я передал его для наказания без защиты, но я не мог передать его из-за предписаний, которые мы имеем от императора. Но если кто-нибудь захочет обвинить его, я сказал, что он может последовать за мной в Кесарию, где он содержится под стражей; они, придя, кричали, чтобы его убрали из жизни. Выслушав же обе стороны, я пришел к выводу, что он ни в каком отношении не повинен смерти, но когда я сказал: „Хочешь, чтобы тебя судили перед ними в Иерусалиме?“ – он призвал цезаря; о нем…» Ср. латинский перевод этого текста, сделанный Роупсом (BC, III, 233): et in Hierosolymis et hic, ut traderem eum iis ad tormentum sine defensione, non potui autem tradere eum, propter mandata quae habemus ab Augusto, si autem quis eum accusaturus esset, dicebam ut sequeretur me in Caesarem, ubi custodiebatur: qui quum venissent, clamaverunt ut tolleretur e vita, quum autem hanc et alteram partem audivissem, comperi quod in nullo reus esset mortis, quum autem dixerem: Vis iudicari cum iis in Hierosolyma? Caesarem appellavit, de quo aliquid certum scribere domino meo non habeo.

25:27 ἄλογον γάρ μοι δοκεῖ (ибо мне кажется неразумным) – если отчет Феста о деле (то, что нам известно из «Дигест» как litterae dimissoriae) действительно являлся обязательным, то эта реплика звучит несколько странно: из нее следует, что он сам принимает решение о необходимости сопроводительной документации. Витерингтон видит в словах Феста иронию (Witherington, 734), Хенхен считает (Haenchen, 678 f.), опираясь на мнение Луази (Loisy A. Les Actes des Apôtres. Paris, 1920. P. 888), что у Луки было ошибочное представление о сопроводительной документации, поскольку все, что нужно было сообщить императору: письмо Лисия, результаты предварительных слушаний, включающие обвинения и ответ на них Павла, – было у него под рукой. Считал ли Фест Павла виновным или нет, уже не имело значения, поскольку дело перешло в другую инстанцию. Таким образом, Фест не нуждался в мнении Агриппы относительно виновности Павла. Если считать, что автор Деян не иронизирует и не ошибается, то слова Феста становятся осмысленными только в том случае, если наличие или отсутствие документации, включавшей позицию предыдущего судьи (т. е. наместника), зависело от решения этого судьи. В конце концов, поскольку процесс перед императором начинался с самого начала (что подразумевало выступление как обвиняющей стороны, так и обвиняемой), император узнал бы о сути дела из прений сторон. Разумеется, любой разумный администратор в подобной ситуации озаботился бы тем, чтобы продемонстрировать свою компетентность в деле и облегчить императору знакомство с ним.

Глава 26

Apologia pro vita sua (26:2-23)

Павел начинает речь перед Агриппой (26:1-11)