Деяния апостолов. Главы 9-28: Историко-филологический комментарий

Финикийцы колонизовали Мальту к VII в. до Р. Х., затем на острове поселились греки, к V в. Мальта была в руках у карфагенян, а после Второй Пунической войны с 218 г. до Р. Х. остров попал под власть Рима и был присоединен к провинции Сицилия. В I в. на Мальте был в ходу пунийский язык, хотя среди надписей встречаются билингвы, где вторым языком является греческий. О Мальте см.: Mayr A. Die Insel Malta im Altertum. München, 1909; Zammit T. Malta. Malta, 1926; Viviani T. Storia di Malta. 1-2. Malta, 1933-1934; Evans J. D. Malta. London, 1959; Trump D. H. Malta: An Archaeological Guide. London, 1972; Bonanno A. Malta – Phoenician, Punic, and Roman. Malta, 2005.

28:2 βάρβαροι (туземцы) – в Деян слово употребляется только в этой главе и только по отношению к обитателям Мальты. Кроме Луки его использует Павел: 1 Кор 14:11; Рим 1:14; Кол 3:11. Исходным значением слова было «произносящие нечленораздельные звуки», т. е. «не говорящие по-гречески», отсюда слово стало означать вообще всех, говорящих на иностранных языках, и шире – вообще всех негреков. Поскольку греки считали свою культуру выше культур остальных народов, то слово приобрело пейоративное значение: варвары были грубы, необразованны и находились на более низкой ступени культурного развития по сравнению с греками. Оппозиция грек/варвар означала оппозицию культура/дикость. То, что варварами называли народы, не причастные греческой культуре, привело к тому, что слово стало означать «дикий, грубый, нецивилизованный». Параллельно в греческой традиции появляется, однако, и другой стереотип: варвары идеализируются как естественные, близко стоящие к природе, непорочные люди. Для некоторых греческих интеллектуалов между тем разграничение между греками и варварами было искусственным: по природе люди были равны, см., например, Антифон (D-K, 2⁶, fr. 44, B, col. 2.10-15: Р. Оху. 11.1364): ἐπεὶ φύσει πάντα πάντες ὁμοίως πεφύκαμεν καὶ Βάρβαροι καὶ Ἕλληνες εἶναι – «по природе мы все, и варвары и эллины, родились во всем подобными». Эратосфен резко критиковал тех, кто делил человечество на греков и варваров, а также тех, кто советовал Александру Македонскому, после завоевательных походов которого многие варварские народы оказались под властью греков, считать греков друзьями, а варваров врагами, предлагая делить людей по хорошим и дурным качествам, ибо, как полагал Эратосфен, «есть не только много дурных греков, но и много образованных варваров (например, индусы и арианы), кроме того, существуют римляне и карфагеняне с таким удивительным государственным устройством» (Страбон. География, 1.4.9 [66], пер. Г. А. Стратановского под ред. О. О. Крюгера); ср. также взгляды Посидония, который пересмотрел стереотипы в восприятии варваров в наиболее систематизированной форме (Posidonius. Die Fragmente / Hrsg. von W. Theiler, 1. Berlin; New York, 1982). В эллинистических государствах, созданных на развалинах империи Александра, различие между варварами и греками стало постепенно стираться в результате эллинизации местного населения. Лука употребляет слово здесь без каких-либо пейоративных коннотаций: Павла встречают туземцы, которые не знают греческого языка. Об отношениях греков и римлян к другим народам см.: Isaac B. The Invention of Racism in Classical Antiquity. Princeton; Oxford, 2004.

28:3 ἔχιδνα (гадюка) – на Мальте нет ядовитых змей. Возможно, однако, что во времена Павла они на острове водились, но затем были истреблены. Возможно также, что здесь речь идет о неядовитой змее, например Coronella austriaca (медянка), которая похожа на гадюку. Химер предположил, что реакция местных жителей может объясняться их убеждением в том, что все змеи ядовиты, которое он со ссылкой на Плиния (Естественная история, 8.85-86: innumera esse genera, cerastis corpore eminere cornicula saepe quadrigemina, quorum motu, reliquo corpore occulto, sollicitent ad se aves, geminum caput amphisbaenae, hoc est et a cauda, tamquam parum esset uno ore fundi venenum, aliis squamas esse, aliis picturas, omnibus exitiale virus) считает распространенным предрассудком. Мне это кажется малоубедительным, рассуждения Плиния скорее являются ученой конструкцией. Как житель региона, где водятся как ядовитые, так и неядовитые змеи, я сомневаюсь в том, что обитатели Мальты на практике не сумели убедиться в разнице между ними.

Интересная параллель к происшедшему на Мальте содержится в эпитафии Статилия Флакка из «Палатинской Антологии» (7.290):