Деяния Апостолов на фоне еврейской диаспоры

Известные к настоящему времени еврейские эпитафии из Афин особой информативностью не отличаются. Помимо имени и иногда указания места происхождения, они, как правило, больше ничего не содержат. Тем больший интерес вызывает на этом фоне эпитафия, в которой приводится должность покойного: πρόσχολος[37]. Надпись датируется II–III вв. по Р. Х., на камне выбито изображение семисвечника. Текст надписи гласит: Βενιαμὴς (?) πρόσχολος Λαχάρους[38].

Слово πρόσχολος встречается крайне редко. В LSJ приводятся только два примера. Один раз слово было употреблено Авсонием в одной из стихотворных эпитафий, входящей в цикл «О преподавателях Бурдигалы»[39]. В другой раз оно встречается в одной из проповедей Августина. Л. Робер приводит пример использования Πρόσχολος в качестве личного имени афинского эфеба[40]. Это слово связывают с προσχόλιον (согласно глоссе, так называлась передняя в школе) и обычно объясняют как синоним латинского subdoctor («помощник учителя»)[41]. Однако такое толкование, опирающееся на заглавие эпитафии Авсония, оставляет без внимания и без объяснения то противоречивое впечатление о профессиональных обязанностях πρόσχολος, которое создается при чтении соответствующих пассажей Авсония и Августина.

Согласно Августину, положение πρόσχολος было более чем скромным и принять эту должность могла заставить только самая крайняя нужда;

dicam quod fecerit pauperrimus homo, nobis apud Mediolanum constitutis; tam pauper, ut proscholus esset grammatici: sed plane Christianus, quamvis ille esset paganus grammaticus; melior ad velum, quam in cathedra[42].

«Я расскажу, что сделал беднейший человек в то время, когда я жил в Медиолане. Он был настолько беден, что работал как proscholus у учителя грамматики. Но он был поистине христианином, в то время как другой был языческим учителем грамматики, так что тот, кто у занавеси, был лучше того, кто был на кафедре».

Реплика о velum («занавесь») становится понятной из другого текста Августина:

at enim vela pendent liminibus grammaticarum scholarum, sed non illa magis honorem secreti quam tegimentum erroris significant[43].

«Над входом в школы грамматиков свисают полотнища, но это не знак тайны, внушающий уважение; это прикрытие заблуждения»[44].

Из комбинации обоих текстов как будто бы очевидно, что proscholus выполнял обязанности не ассистента учителя, а скорее привратника.

Текст Авсония создает другое впечатление о профессиональной деятельности человека, занимающего эту должность. Авсоний начинает эпитафию Викторию, помощнику преподавателя или просхолу (Victorio subdoctori sive proscholo), следующим образом:

Victori studiose, memor, celer, ignoratis adsidue in libris nec nisi operta legens …

«Ты, Викторий, проворный умом и памятью острой В книгах, неведомых нам, тайн сокровенных искал …»

(Перевод М. Л. Гаспарова)

Авсоний упоминает о том, что статус Виктория был ниже, чем у грамматика, но при этом не оставляет сомнения в том, что Викторий был ученым и ассистентом преподавателя:

exili nostrae fucatus honore cathedrae, libato tenuis nomine grammatici…

«Мало почета тебе принесла нашей кафедры слава: Только грамматики вкус ты ощутил на губах».

(Перевод М. Л. Гаспарова)