Дейлекронт: дитя чернильной течи

Чей-то плач разлетался по всему дворцу. Кенваль слышал его отдалённое звучание в дрёме. Ему казалась, что это очередной страшный сон, после которого он обычно встревоженно бежал к маме. Элара сидела, сомкнув ноги между собой на кровати с бумажным листом в руках, на который капали её безудержные слёзы. Её губы дрожали, но она пыталась что-то произнести вслух. Это было письмо, оставленное Петорией до своей смерти: "Милая, знай, ты самое сокровенное, что было в моей жизни. После твоего рождения она разделилась на до и после. Несмотря на то, что я твоя мать, ты всегда была для меня примером. С тобой я стала сильнее и научилась не бояться. И мне очень жаль, что я не оставила тебе ничего кроме бедности. Но власть и богатство портит людей, помни это, потому что когда-нибудь ты станешь той, кому будут повиноваться. Элара, я в вечности в твоём сердце". Казалось, боль от потери любимого человека только-только начала утихать, но вот он вновь напомнил о себе. Случайно, без умысла навредить или привлечь внимание. Она лишь хотела донести свои последние слова до дочери. Разве могла она знать, что расстроит её этим?

Девочка аккуратно сложила письмо и положила под подушку. Да, сейчас она плачет, но эти тёплые слова будут греть её душу в самые мёрзлые и тяжёлые времена.

Элара сомкнула глаза только под утро, когда было время подготовки завтрака для царской семьи. Повара вставали раньше всех и ей нужно быть там, чтобы не подводить Грендель. В противном случае это будет даже не оскорблением с её стороны, а бунтом, ведь она харон. Можно надавить на жалость и рассказать о случившемся, но хватит ли терпения у царевны? Столь ли милосердна она как кажется? Возможно, Грендель увидит в этом некую уловку, которой пользуется Элара и раскусит её. И больше всего ей не хотелось, чтобы о ней думали, как о скользком человеке, способном пойти на такое.

Утренний дворец пуст и холоден. Слышны лишь шорохи за дверьми покоев прислуги, которая начинает просыпаться. Солнце ещё только восходит, а огни от горящих светильников уже почти затухли. В полумраке шаги Элары вели её в трапезную. Её сонные глаза закрывались прямо на ходу, от чего она вздрагивал и собрав силы уверенно шла дальше. Всплеск воды заставил оторвать вновь слипшиеся веки друг от друга. Девочка зашла за острый угол и увидела, как Кейл выжимала мокрую тряпку в металлическое ведро, в котором Элара мельком увидела своё отражение. Небольшие ладони почти обхватывали скрученную ткань и пытались избавиться от лишней влаги. Каждый раз, когда Кейл выжимала её, то слегка постанывала от приложенных усилий. Наконец она положила её на швабру и стала расчётливо водить ей по полу.

– Я тебя знаю… – задумчиво проговаривала Элара, приближаясь девочке.

Та чуть повернулась и подняла голову. Она была слишком занята, чтобы заметить, как кто-то приближается. Да и мысль о том, что никто не будет бродить по дворцовым коридорам в такую рань успокаивала её.

– Ты был среди участников гельнеи, точнее была, – продолжала Элара.

Кейл лишь смущённо вглядывалась в её не выспавшееся лицо с уставшими глазами, которые она постоянно тёрла.

– Меня исключили, – снова с грустью произнесла девочка.

– Ты теперь прислуживаешь во дворце?

– Госпожа Айсатре приняла меня.

– Не думала, что она заставляет тебя так рано вставать…

– Нет, всё не так. Чем раньше я начну, тем раньше закончу работу.

– Разве тебе не хочется подольше поспать?

– Конечно, но я не хочу тратить весь день на то, чтобы выполнять задания.

– А что ты делаешь в свободное время?

– Да всё что угодно, чтобы отвлечь себя от того, что происходит вокруг.

Между ними возникло неловкое молчание, которое Кейл попыталась заполнить.

– Ты тоже харон?

– Да, я прислуживаю на кухне.

– А где она находится?

– Разве ты там не была? – удивлённо спросила Элара.

– Нет, а должна была?

– Там кушают все хароны, для них там специальная трапезная.

– Госпожа Айсатре сама приносит мне поесть, точнее один из её подчинённых, Левант кажется…

– Я его знаю! Он постоянно напевает дурацкие веселые стишки, которые потом днями не выходят из головы.

– Да, это уж точно… С ним не соскучишься.

– Мне уже пора, – вдруг спохватилась Элара. – Рада была познакомиться.

– Постой, – окрикнула её Кейл. – А как тебя зовут?

Девочка повернула голову и прокричала:

– Элара.

Звук бегущих по мрамору туфель всё дальше и дальше уходил от Кейл. Это состояние… Будто она не в своём горшке. Может у неё и есть тёплая кровать и сытый желудок, но эти стены словно душат. И каждую минуту в голове вертится только одна фраза: "Я не должна здесь быть". Кейл не принимала реальность, которая её окружала. Девочка всё ещё верила, что для неё уготована совершенно иная дорога, нежели тряпки и пыльный пол. Всё это лишь временно.

Очередное судебное заседание должно было вот-вот начаться. Ждали лишь Сотара. Со всей величественностью он вошёл в шел и весь люд следом поднялся на ноги, чтобы поприветствовать достопочтенного судью.