Дела житейские и духовные: Мудрость, доброта и юмор духовников и старцев XIX–XX веков

Прочитав эти строки, отец Нестор вознегодовал и в то же время готов был рассмеяться. Ведь он до сих пор не знал английского языка и ни разу не был на Ямайке. Теряясь в оценке, чего больше в этом нелепом сообщении — глупости или издевательской наглости, — молодой миссионер не знал, что предпринять, и готов был отменить лекцию.

Взволнованный, он позвонил по телефону в редакцию «Петербургской газеты». Когда раздался деловито-вопрошающий голос редактора, миссионер сказал:

— Как вы слышите, господин редактор, с вами говорит на чистейшем русском языке иеромонах Нестор, такой же «негр», как вы… эфиоп!

— Что за дерзость? — пытался возмущаться редактор.

— А вот возьмите в руки сегодняшний номер редактируемой вами газеты и полюбуйтесь, как вы там расписали меня, — уже успокоившись, но с трудом сдерживая смех, ответил отец Нестор, закончив свой протест требованием объяснить причину мистификации.

В конце концов миссионер узнал, что репортер, отправленный делать с ним интервью, встретив в лаврских воротах выходившего монаха-негра, вообразил, что это и есть его герой, остановил его и, тыча пальцем в грудь, спросил: «Камчатка?» Негр с недоумением ответил: «Ямайка!» Остальное при написании заметки репортеру подсказала его фантазия.

Как все хотели послушать негра-монаха с Камчатки

На этом история с негром не закончилась. В назначенное для лекции время отец Нестор отправился на извозчичьих дрожках в епархиальный дом, но из-за толпы, собравшейся у входа, подъехать было невозможно. Молодой миссионер сошел с дрожек, но и пешком пробраться сквозь толпу было трудно. Люди различного возраста и общественного положения стремились к входу в здание, где должна была состояться лекция «негра с Камчатки». Отца Нестора толкали, не пускали вперед и не хотели выслушивать его просьбы и объяснения.

— Вы же видите, батюшка, — волнуясь и даже не глядя на отца Нестора, объяснял какой-то мужчина из толпы, — мы сами никак не можем пробраться в зал послушать негра-монаха с Камчатки.

Батюшка несколько раз пытался рассеять ошибочные предположения, рассказать вкратце историю появления нелепейшей газетной информации о «негре с Камчатки», но его никто не слушал. Наконец вместе с толпой счастливцев отцу Нестору удалось протиснуться в прихожую епархиального дома. Но и здесь создалась пробка. Пробиться к лестнице батюшке долго не удавалось. Кругом стоял невообразимый шум. Все кричали, спорили и не слушали друг друга. Отец Нестор застрял в дверях с грустной мыслью о том, что дальше в зал ему вряд ли удастся пройти.

В это время миссионера сквозь пар, клубившийся в зале над головами сидевших там «счастливчиков», увидел отец протоиерей Дернов, недавно избранный председателем Петербургского отделения благотворительного братства. Он велел собравшимся в зале пропустить отца Нестора и сжато объяснил при этом сущность произошедшей ошибки о «негре-монахе».

Когда шум и говор утихли, в зал начали входить митрополиты, архиепископы и епископы. Они усаживались за большим столом. В центре сел Петербургский владыка Антоний (Вадковский). Он вынул из портфеля «Петербургскую газету» и, указывая на нелепую заметку о «негре» с Камчатки, спросил отца Нестора:

— Что это такое?

Молодой миссионер коротко объяснил. Все сидевшие за столом рассмеялись, называя его в шутку негром.

Камчатка и столичные монахи

Продолжая еще некоторое время оставаться в Петербурге по делам Камчатского благотворительного братства, отец Нестор был приглашен к старушке-вдове генеральше Александре Алексеевне Куракиной. По его собственным воспоминаниям, это была добрейшая и наивнейшая в своей оригинальной простоте знатная русская женщина.

Александра Алексеевна сказала отцу Нестору, что желает помочь и делом, и деньгами, тем более что ее удостоили избранием в вице-президенты Петербургского отделения Камчатского благотворительного братства. Особенно ей хотелось быть полезной в создании задуманного молодым миссионером монастыря на Камчатке.

И вот, недолго думая, Куракина сняла с себя золотую цепь, украшенную бриллиантами и сапфирами, которую ей в молодости как фрейлине подарила при поездке в Данию императрица Мария Феодоровна. А так как на цепи был еще лорнет, старушка сняла его и сказала:

— Мне кажется, что лорнет на Камчатке не нужен… А вот эту цепь разрешите, отец Нестор, преподнести в дар вашему благотворительному братству.

В дальнейшем при каждом посещении Петербурга отец Нестор обязательно навещал Александру Алексеевну Куракину. И всякий раз она задавала ему вопрос:

— Нашли ли вы, отец Нестор, достойную, энергичную монашествующую братию для камчатского монастыря?

Миссионер отвечал ей, что это не так-то просто и он предполагает посетить монастыри со строгим уставом для подбора деятельных, трудолюбивых монахов. Но старушка-генеральша не соглашалась с ним.