Делай деньги!

— Он с кем-то поссорился? — предположил Мокрист. — И да, мне действительно становится теплее, спасибо за внимание! И для чего вам щипцы? Поднять кольцо, когда оно провалится сквозь мою ладонь??

Света становилось больше. Мокрист уже видел слабые тени на стене, чувствовал пот, струйкой сбегающий по позвоночнику…

— Интересная мысль. Дай мне кольцо, — сказал Витинари, протягивая шкатулку.

«Ха! Все-таки это был спектакль, чтобы меня напугать, — подумал Мокрист, бросив злополучный перстень в шкатулку. Я даже не слышал никогда о стиксии! Наверняка он все это придумал…»

Мокрист почувствовал жар и увидел, как кольцо, падая в шкатулку, вспыхнуло ослепительно-белым. Крышка захлопнулась, и перед глазами Мокриста осталось фиолетовое пятно.

— Удивительная вещь, не находишь? — спросил Витинари. — Было безрассудно с твоей стороны все это время держать его в руках. Я же не чудовище.

«Нет, чудовище не стало бы играть таких шуток с моей головой, — подумал Мокрист. — По крайней мере, пока она все еще у тебя на плечах…»

— В общем, по поводу Сычика. Я не думал… — начал он.

Но Витинари жестом прервал его:

— Не понимаю, о чем ты, господин фон Губвиг. Я пригласил тебя сюда в качестве действующего председателя Королевского банка. Я — а правильнее сказать, город хочет взять полмиллиона долларов под двухпроцентную ставку. Но ты, конечно, вправе отказать мне.

Столько мыслей бросилось наутек из головы Мокриста, что осталась только одна: «Нам понадобятся банкноты покрупнее…»

Мокрист примчался в банк и прямиком направился к двери под лестницей. Ему нравилось в подвале. Здесь было свежо и тихо, если не считать бурления Хлюпера и чьих-то криков.

Последнее было лишним, да?

В голове у него плескались розовые яды невольной бессонницы, но он снова перешел на бег.

Бывший Сычик сидел на стуле. На его гладко выбритом лице красовалась остроконечная бородка. На голове у него был надет металлический шлем. От шлема бежали проводки к светящемуся щелкающему устройству, к которому мог быть причастен только Игорь. В воздухе пахло грозой.

— Что ты делаешь с этим несчастным? — закричал Мокрист.

— Я меняйт ему мыфли, гофподин, — ответил Игорь и потянул здоровенный рубильник.

Шлем зажужжал. Клямс заморгал.

— Щекотно, — сказал он. — И на вкус почему-то как земляника.

— Ты бьешь молнией прямо ему в голову! — воскликнул Мокрист. — Это варварство!

— Найн, гофподин. Варвары так не умейт, — невозмутимо ответил Игорь. — Я вфего-навфего вынимайт у него вфе плохие вофпоминаний и фохраняйт их… — Он сдернул покрывало с большой банки, наполненной зеленой жидкостью, в которой болталось что-то продолговатое, утыканное проводками, — …здефь!

— Ты перекладываешь его мозг в… репку?

— Это турнепф, — ответил Игорь.

— Удивительные у них способности, не правда ли? — произнес голос сбоку Мокриста. Он посмотрел вниз.

Клямс снял шлем и широко ему улыбнулся. Он весь лучился и казался полон сил, этакий усовершенствованный продавец обуви. Игорь даже костюм ему пересадил.

— Как ты себя чувствуешь? — спросил Мокрист.

— Прекрасно!

— Что это было?

— Сложно объяснить, — сказал Клямс. — Но на слух было как малина.

— А, ну в таком случае все в порядке. Но ты точно хорошо себя чувствуешь? Ты в себе? — не унимался Мокрист, выискивая подвох. Где-то он должен был быть. Но Сы… Экзорбит выглядел счастливым, уверенным в себе и энергичным, как выглядит человек, готовый взяться за все, что подкинет ему жизнь, и выжать из этого максимум.

Игорь сворачивал проводочки с самодовольным видом — там, где подо всеми шрамами, вероятнее всего, было его лицо.

Мокристу стало немного стыдно. Он был убервальдским пареньком; как и многие другие, он преодолел перевал Вилинус в поисках богатства — поправка: чужого богатства — и не имел никакого права подхватывать модные равнинные предрассудки о клане Игорей. В конце концов, они ведь просто нашли практическое применение тому, что проповедовали и многочисленные жрецы: а именно, что тело — лишь громоздкий покров из дешевых материалов, обтягивающий неосязаемую вечную душу, и, следовательно, менять отдельные его фрагменты, как запчасти, — это все равно что одеваться в магазине поношенной одежды. Игорей всегда огорчало и удивляло: почему же люди не видят, что это и логично, и рационально? Но только пока топор не выскользнет из рук и людям срочно не потребуется новая конечность. В такой момент даже Игорь покажется красавцем.

Чаще всего они были… практичными. Игори, со своей невосприимчивостью к боли, удивительными способностями к исцелению и навыками проведения операций на самих себе при помощи ручного зеркальца, запросто могли бы не выглядеть как коротышка-дворецкий, которого выставили на месяц под проливной дождь. Но даже у Игорин, которые сплошь были красавицы, всегда присутствовала какая-то деталь, дополняющая образ: изящно вырезанный шрам под глазом, кольцо декоративных швов вокруг запястья… Это смущало, но зато Игори все делали от чистого сердца. Даже если это было чужое сердце.