Дело Бейлиса и миф об иудейском заговоре в России начала XX века

Для того чтобы раскрыть преступление без вещественных доказательств и свидетелей, Красовскому необходимо было заставить людей рассказывать то, о чем они не хотели говорить. Ему требовалось найти способ влиять на эмоции, чтобы непрошеные воспоминания заставляли губы шевелиться, а слова, застрявшие на языке, вырвались наружу. С уликами, которыми располагало следствие, он не мог раскрыть преступление, но надеялся найти убийцу, докопавшись до тайной истории семьи Андрея со всеми ее горечью, обидами и отчаянием.

То, что Красовскому удалось узнать о семье, вызвало у него серьезные подозрения. Арест родных Андрея был ошибкой, в их защиту высказывались в Думе, им возмущались праворадикалы. Но это не помешало Красовскому пойти по следу: он склонялся к мысли, что Андрея и правда убил кто-то из своих, как подозревала его тетка Наталья.

У Луки Приходько, отчима Андрея, как будто имелось надежное алиби. Колбасов, его начальник, утверждал, что Лука десять дней и ночей провел в переплетной мастерской, где работал, спал и принимал пищу. Однако между ними существовала эмоциональная привязанность, они были собутыльниками, к тому же, как поговаривали, Лука состоял в любовной связи с женой Колбасова. Трудно сказать, как это могло сказаться на показаниях Колбасова, но совершенно очевидно, что мотивы у него могли быть самые разные.

Слишком многое указывало на возможную причастность к преступлению Луки, а также Александры, матери Андрея, и ее брата Федора Нежинского. Внимание следствия сосредоточилось на самом очевидном мотиве — деньгах. Следователям сообщили, что у пещеры, когда нашли тело Андрея, его дядя Федор сказал, что мальчика убил отчим или кто-то из родных «из‐за векселя». На допросе Федор подтвердил, что обвинял своего зятя Луку и что причиной убийства считал деньги.

На этом этапе наконец возникает — правда, тенью — еще один таинственный персонаж, о котором все говорили, но которого никто так и не увидел. Отсутствующий отец Андрея Феодосий Чирков жил с Александрой два года. Когда она ждала от него второго ребенка, девочку, умершую вскоре после рождения, Чирков уехал из Киева служить в царской армии. Примерно в то же время его родные продали скромную усадьбу, и часть вырученных денег досталась Чиркову. К моменту убийства Андрея никто не знал наверняка, жив ли он, хотя ходили слухи, что он погиб в Русско-японскую войну.

Известно было, что Чирков любил играть в карты и «бывал в среде товарищей сомнительного свойства». Те, кто его знал, почти не сомневались, что полученные им от родных деньги у Чиркова не задержались. Но после исчезновения Чиркова возникла легенда, что он оставил некий «вексель». Александра часто хвастала, что на имя Андрея отложены деньги, около тысячи рублей. Андрей, тосковавший по отцу (говорили, что он даже расспрашивал проезжавших солдат, не слышали ли они о нем), заполнял эмоциональную пустоту, на свой лад перекраивая историю, выдуманную матерью. Одному из своих друзей-евреев Андрей сказал, что отец оставил ему шестьсот рублей и что он живет на проценты с них. Так ему хотелось верить, что отец его обеспечивает.

«Вексель» был семейным мифом, орудием в родственных перепалках и утешением для мальчика. Но после убийства, когда слезы могли смыть прежние обиды, миф всплыл, чтобы преследовать семью, подобно злобному домовому. Появились свидетели. Обнаружились и настораживающие обстоятельства.

Следователи выяснили, что Лука и Александра весьма подозрительно вели себя в редакции местной газеты, куда пришли, чтобы дать объявление об исчезновении Андрея. «Они держали себя совершенно хладнокровно, спокойно», — сообщил следователям сотрудник газеты. Муж с женой поразили его тем, что «были спокойны и улыбались». Прачка тоже заявила, что Александра и ее брат Федор говорили об исчезновении Андрея с улыбкой. Разгоряченное воображение киевлян породило фантастические слухи: якобы кто-то видел, как мужчина и женщина, похожие на Луку и Александру, нанимают извозчика, а сами тащат большой тяжелый мешок. В другой версии чета выдавала завернутое в тряпки тело за больного ребенка, которого везут в больницу.

Третьего июня полиция арестовала Федора. У него тоже было алиби — человек, работавший вместе с ним в мастерской у Натальи, клялся, что оба они как раз там и находились. Из всей семьи Федор больше всех рисковал угодить на скамью подсудимых. Девятнадцатого марта, за день до обнаружения трупа, его видели в Лукьяновке в выпачканной глиной одежде — именно так должен был выглядеть преступник, если ему пришлось пробираться в пещеру, а потом из нее вылезать. Мальчик по имени Григорий Жуковский рассказал, что ему пришлось чистить одежду Федора. Сам Федор пояснил, что испачкал одежду, потому что спал на земле, вероятно, после попойки. Тот же мальчик подтвердил, что Федор выпил, хотя это едва ли послужило оправданием. Другие свидетели тоже утверждали, что Федор вел себя подозрительно.