Дело Бейлиса и миф об иудейском заговоре в России начала XX века

К весне 1913 года движение в защиту Менделя Бейлиса в Европе набирало силу. Годом раньше множество известных людей поставили подписи под открытыми письмами, но требовались и фактические доказательства, опровергающие обвинение в ритуальном убийстве. Теперь на защиту Бейлиса встали некоторые мировые светила медицины.

В Германии вышла книга, где были собраны мнения четырнадцати специалистов из разных стран Западной Европы, в конце июля того же года озвучивших свои выводы на международной конференции в Лондоне. Спорили они в первую очередь со своим некогда уважаемым коллегой, а теперь главным свидетелем обвинения профессором Сикорским. Ученые единодушно подняли Сикорского на смех. Профессор Эрнст Цимке, декан Коллежда медицинской юриспруденции в Киле (Германия) заявил: «Он [Сикорский] без сомнения… руководствуется соображениями, возникающими в разнузданной фантазии, а не в холодном и критически взвешивающем уме». «Не знаешь, чему больше удивляться — наивности или тенденциозности эксперта», — соглашался профессор Август Форель из Цюриха. Профессора Юлиус Вагнер-Яурегг (будущий лауреат Нобелевской премии по медицине) и Генрих Оберштейнер из Вены писали: «По ознакомлении с этим заключением нам представляется даже сомнительным, чтобы автор его был психиатром». Сикорского осудили участники лондонской медицинской конференции и медицинских конгрессов в Вене и Петербурге.

Вероятно, наиболее ценный вклад в защиту Бейлиса внес доклад трех британских ученых. Доктора Огастес Дж. Пеппер, Уильям Генри Уилкокс и Чарльз Артур Мерсье утверждали: нанесенные убийцами раны были не такого типа, чтобы вызвать обильное внешнее кровотечение. Если бы целью убийства было подобное кровотечение, было бы использовано иное орудие. Убийца, который хотел выкачать из тела кровь и собрать ее в сосуд, вряд ли бы выбрал шило, способное наносить лишь колотые раны. Самое подходящее орудие в таком случае — нож, которым легко вскрыть вену или артерию. (В конце концов, заметили они, такой метод хорошо знаком евреям: еврейский забойщик скота, шохет, перерезает сосуды на шее животного остро заточенным ножом.) Представляется едва ли возможным, чтобы мальчика убили ради собирания крови, заключили ученые. Преступление походило скорее на жестокое, зверское убийство, совершенное психически неуравновешенным человеком.

В Соединенных Штатах кампания в защиту Менделя Бейлиса разворачивалась очень медленно. По численности еврейского населения — почти три миллиона человек — Америка уступала только России. Естественно было бы ожидать, что американские евреи возглавят международное движение за освобождение Бейлиса. Но этого не происходило.

Один из активистов еврейского комитета судья Майер Зульцбергер возражал против любых кампаний в поддержку конкретных евреев. «Проблема, — полагал он, — заключается только в отношениях российского правительства и еврейского народа». С его точки зрения, единственно верная тактика состояла в том, чтобы «вообще оставить Бейлиса в стороне». Зульцбергер был убежден, что «русские революционеры предпочли бы, чтобы Бейлиса признали виновным», так как это позволит им обвинить власти «в очередном преступлении».

Зато незадолго до начала процесса о деле Бейлиса в Америке начали ставить спектакли в еврейских театрах о деле Бейлиса. Началось с маленьких театров, театров-варьете и мюзик-холлов, где вниманию зрителей предлагали дуэт Бейлиса и Грузенберга в тюрьме, а также исполняющую арии и танцевальные номера Веру Чеберяк. По меньшей мере в двух постановках в качестве второстепенной сюжетной линии фигурировала история романтических отношений дочери Бейлиса и одного из его адвокатов (хотя в реальности дочери Бейлиса было всего пять лет).

В одном только Нью-Йорке анонсировали шесть постановок, не говоря уже о тех, что планировались в Филадельфии, Бостоне, Чикаго, Кливленде и других городах. И каждый постановщик утверждал, что его версия истории Бейлиса — «правдивая» и «подлинная». А Чикагский народный театр хвастал, что его спектакль «Мендель Бейлис, еврейский мученик» — «величайшая сенсация, величайшая драма двадцатого столетия».

На постановки собирались полные залы зрителей: они аплодировали Грузенбергу, освистывали обвинение и плакали при виде горестей подсудимого, окруженного безжалостными мучителями. Еврейские газеты писали о таких спектаклях с возмущением и стыдом, называя их дешевыми, пошлыми мелодрамами, но именно через эти постановки широкая американская общественность приобщилась к ходу процесса, и кампания по защите Бейлиса приняла особый размах.