Дело блондинки — «золотое дно». Секрет падчерицы. Дело о влюблённой тётушке

— Так вы знали, чего хотел Боринг, не так ли, мистер Фостер? Не вы ли говорили мне, что Боринг разыскал такое наследство, на которое могла бы претендовать подзащитная?

— Да, он разыскал такое наследство.

— А вы знали что-нибудь конкретное насчет этого наследства?

— Конечно знал.

— И что в этом состояла его настоящая цель?

— Да.

— Поэтому, когда вы говорили подзащитной, что цель, которую преследует Боринг, заключая с ней контракт, состоит в том, чтобы обрести власть над ней, вы ей лгали?

— Я просто дал ей возможность заблуждаться насчет него.

— Отвечайте на вопрос, — настаивал Мейсон. — Когда вы все это говорили, вы лгали ей?

— Протестую! Это противоречит правилам перекрестного допроса, — заявил Лейленд. — Помимо прочего, это относится к разряду фактов, не имеющих отношения к доказательствам.

— Оба протеста отклонены, — решил судья Тэлент.

— Ну ладно, — признался Фостер. — Я лгал ей.

— Вы делали это с целью получения выгоды для себя?

— Да.

— И подобная ложь является частью вашей обычной практики с целью получения выгоды для себя?

— Я этого не говорил, — быстро сказал Фостер.

— Я настаиваю.

— Я отвечу — нет.

— Вы что, никогда не лжете с целью получения выгоды для себя лично?

— А вот это определенно вызывает протест, ваша честь, — вмешался Лейленд.

— Я тоже так полагаю. Протест принят, — постановил судья Тэлент.

— Но ведь вы солгали, чтобы получить выгоду в этом случае? — спросил Мейсон.

— Да, — отрывисто ответил свидетель.

— Далее. В вечер убийства вы встречались с Гаррисоном Т. Борингом в мотеле «Рестауайл», верно?

— Да.

— И говорили с ним?

— Да.

— Ваша честь, — обратился к судье Лейленд. — Обвинение не хотело бы сейчас разбирать, что происходило при том разговоре. Мы не касались сего при прямом допросе, и, если адвокат намерен углубляться в сие дело, он должен просить суд сделать его свидетелем защиты.

— Полагаю, это свидетельствует о заинтересованности и предубеждении, — заявил Мейсон.

— Я склонен согласиться с вами, — сказал судья Тэлент. — Думаю, вы могли бы, по крайней мере, доказать заинтересованность и предубеждение свидетеля обвинения. Но если подтвердится, что и он был в контакте с покойным в день убийства, то это может оказаться весьма интересным.

Мейсон повернулся к свидетелю:

— Вы лгали Борингу во время разговора с ним?

— Нет.

— А разве вы не сказали ему, что подзащитная собралась разорвать с ним контракт? Однако, если Бо-ринг откроет вам секрет, который он узнал, то вы будете с ним сотрудничать и постараетесь удержать подзащитную от необдуманных решений. При условии, конечно, что вы с Борингом разделите любую собственность, которую она унаследует, — пополам. Не так ли?

— Это было главной сутью моего предложения.

— Но вы не связали подзащитную каким-либо соглашением?

— Я знал, что смогу добиться такого соглашения.

— Но вы сказали Борингу, что связали ее каким-то условием?

— Что-то в этом роде.

— Так, выходит, вы солгали Борингу?

— Да, конечно! — вскричал Фостер. — Я солгал Борингу! Он лгал мне, а я — ему!

— Значит, когда это в ваших интересах, вы можете солгать? — спросил его Мейсон.

— С позволения суда, — вмешался Лейленд, — это тот же самый вопрос, который уже был задан. Я протестую.

— Протест принят, — решил судья Тэлент.

— Итак, в прошлый вторник, — продолжал Мейсон, — в связи с вашей обычной деловой практикой вы солгали при двух разговорах с целью получения выгоды лично для себя?

— Протестую, — заявил Лейленд. — Это повторение того же самого вопроса, ваша честь.

— Не думаю, что это так, — сказал судья Тэлент. — Это особый вопрос, касающийся двух разговоров с двумя людьми. Однако я готов поддержать протест на том основании, что такой вопрос был уже задан и на него получен ответ. Свидетель признал, что он лгал каждому из двух людей в один и тот же день.

Мейсон снова обратился к свидетелю:

— Вы и теперь лжете нам?

— Нет.

— Но вы можете солгать, если это будет в ваших интересах?

— Протестую, потому что это не соответствует правилам ведения перекрестного допроса и не является спорным.

— Протест принят, — решил судья Тэлент.

— Были ли у вас какие-нибудь физические контакты с Борингом, когда вы находились у него?

— Я… Это зависит от того, что вы называете физическим контактом.

— Боринг ударил вас?

— Нет.

— Он хватал вас за пальто или за другую одежду?

— Он толкнул меня.

— Он вытолкал вас вон?

— Пытался сделать это.

— Но был недостаточно решителен?

— Нет.

— Потому что вы сопротивлялись ему?

— Да.

— А как вы сопротивлялись?

— Я ударил его кулаком.

— Итак, — произнес Мейсон, улыбнувшись, — в день смерти Боринга, во вторник вечером, вы зашли к нему незадолго до его смерти. Вы солгали подзащитной, вы солгали Борингу, затеяли с ним драку и ударили его кулаком. Все верно?

— Да, все верно, — признался Фостер.

— У вас были основания предполагать, что у Боринга при себе большая сумма денег, и потребовать, чтобы он отдал вам часть этих денег?

— Протестую! Это нарушение правил ведения перекрестного допроса, — заявил Лейленд.

Судья Тэлент чуть подумал и решил:

— Я склонен поддержать протест.

— Вы получили от него какие-либо деньги?

— Такой же протест.

— Такое же решение.