Дело Дантона. Сценическая хроника.

РОБЕСПЬЕР (со зловещим спокойствием). Пожалей меня; и прекрати. (Прижимает пальцы ко лбу с гримасой боли и нетерпения. Издает тихий, похожий на рычание стон, не раскрывая рта.) Мммммм-ммм…

Тем временем Элеонора, ничуть не смутившись, тихо и умело наводит порядок в хаосе одежды, полотенец, бумаг и выдвинутых ящиков, царящем в комнате, – словом, устраняет следы пребывания в ней человека, который примчался домой на двадцать минут в сильном раздражении, в полубессознательном состоянии вследствие мигрени и бессонницы, чтобы переодеться и приготовиться к последующим семи часам парламентской борьбы. Во время этого занятия Элеонора то и дело взглядывает на него со сконфуженной, наполовину насмешливой полуулыбкой. Время от времени он не может не заметить этого или не почувствовать. Достаточно, чтобы в конце концов слегка повернуть голову в ее сторону. Он не видит ее отчетливо, так как фокусировка зрения требует от него слишком больших усилий.

РОБЕСПЬЕР (обычным голосом). Лео.

ЭЛЕОНОРА (непринужденно поворачивается). Да?

РОБЕСПЬЕР (протягивает к ней руку; другая остается на лбу). Прости меня. Я теряю рассудок.

ЭЛЕОНОРА (пожимает протянутую руку с веселой улыбкой). О Максим, на твоем месте я бы превратилась в сущего дьявола. Но послушай, ты умышленно моришь себя голодом?.. (Она задает этот вопрос будничным тоном, без иронии.)

РОБЕСПЬЕР (сдвигает брови в болезненном усилии припомнить). Я морю себя голодом?..

ЭЛЕОНОРА (с полуулыбкой). Всего лишь со вчерашнего полудня.

РОБЕСПЬЕР (ошеломленно, уронив руки). Святые угодники! (Поднимается.) А я-то думал, что со мной такое!..

ЭЛЕОНОРА (бежит к двери). Сейчас будет бульон.

Зовет за дверью кого-то внизу. Робеспьер стоит, опираясь о dressing-table, беспомощно и медленно вытирает лоб тыльной стороной ладони, потом так же бесцельно прижимает к нему обе руки с отчаянно искаженным лицом, чуть не плача, как человек, который слишком долго мучился. При появлении подруги берет себя в руки, но это удается ему плохо; последнее она игнорирует с несколько безжалостным тактом.

Пока ты пьешь, тебе приготовят что-нибудь еще. Почему ты стоишь? Сядь.

РОБЕСПЬЕР (машинальными движениями надевает жилет). Спасибо. Я больше ничего не хочу. (Явно нуждается в отдыхе.)

ЭЛЕОНОРА. Хорошо. Я ей скажу.

Стоит возле края стола посреди комнаты, пока Робеспьер, взбешенный своей слабостью, смачивает лицо одеколоном; потом оборачивается и поправляет прическу перед зеркалом. Наконец решается.

Максим… дело Дантона принимает дурной оборот?

Он поворачивается к ней очень медленно, застывает в пугающей неподвижнености. Элеонора опускает глаза. Почти шепотом.

Ну скажи мне, Максим.

РОБЕСПЬЕР (глядя на нее безо всякого выражения). С чего ты взяла? Ведь газеты…

ЭЛЕОНОРА (тяжко пожимает плечами). Газеты! Это газетам-то верить! (Краткая пауза. Он ждет, как изваяние; наконец она поднимает глаза.) Максим, никогда еще в час опасности, в пору тягчайших кризисов, никогда ты не выглядел так, как теперь.