Дело Дантона. Сценическая хроника.

ФУКЬЕ (неподвижен, побагровел, жилы на лбу вздулись, как веревки). Робеспьер, это цинизм деспота.

РОБЕСПЬЕР (по-прежнему мирно). Я взял на себя ответственность за то, чтобы Дантон предстал перед судом. Кто возлагает ответственность, тот вручает и пол-но-мо-чия. Конвент ответит на ваше письмо, когда узнает, что об этом думаю я. Я прочту его – если прочту, – когда настанет подходящий момент.

БАРЕР. Но теперь ведь каждая минута!..

РОБЕСПЬЕР. Ответ Конвента, если он последует, будет отрицательным.

ФУКЬЕ. Но это извращение закона столь позорно, что должно всколыхнуть даже самых равнодушных.

РОБЕСПЬЕР. Если мы отступим хоть на дюйм, мы пропали. (Чуть мягче.) Я понимаю вас, Фукье. Однако закон всеобщего блага нейтрализует любые параграфы. Если вы считаете уничтожение Дантона на таких условиях беззаконием, то должны это беззаконие осуществить.

ФУКЬЕ (встает с истинным достоинством). Робеспьер, я судья, а не палач у вас на службе.

РОБЕСПЬЕР (продолжает сидеть на столе, однако уже в застывшей позе). Не у меня, но на службе у общества вы действительно палач. (Фукье слегка отступает, ошеломленный.) Мы выдаем вам врагов Республики, которых надо уничтожать, а не судить.

Фукье задумчиво садится.

БАРЕР (дрожит от нервного возбуждения). Бога ради, подумайте хорошенько! Дантон уже три дня восстанавливает Париж против нас. Куда же дальше провоцировать и без того разъяренные массы?

ФУКЬЕ (выйдя из задумчивости). Именно. Повторяю: вы не видели, что творится. Мы должны пойти на какие-нибудь уступки, чтобы вообще удержа…

РОБЕСПЬЕР (соскользнув со стола, как змея). Только посмейте выразить сомнение еще хоть словом, и я отправлю вас в тюрьму прямо из суда. Предупредите коллег – это касается вас всех. Комитет безопасности наблюдает за вами. У Вадье на каждого наготове ордер. (Тише.) Довольно жеста или взгляда.

Фукье смотрит ему в глаза, стиснув челюсти.

БАРЕР (негодующе). Но Робеспьер, суд не может отправлять свои функции под угрозой террора!

РОБЕСПЬЕР (откидывает голову со смехом, открывающим сверкающие зубы). Вот и посмотрим, как он не может! Террор, господа, это закон всеобщий! (Бареру.) Теперь вы начинаете понимать мое продолжительное сопротивление, а? (Смотрит на часы. Посетители встают.) Я опаздываю. O, bother![56] (Хватает шляпу и перчатки.) Я достаточно разъяснил вам ситуацию?

ФУКЬЕ (иронически). О, более чем. Я вас понял. (Посерьезнев.) Вы можете рассчитывать на безоговорочное повиновение.

РОБЕСПЬЕР (на бегу к двери подает ему руку). That’s the style[57]. (С Барером, который стоит поодаль, прощается кивком.)

ФУКЬЕ. Желаю вам, чтобы ничей кинжал не достал пока до вашего сердца… но только ради государства.

Робеспьер разражается звонким, приятным смехом; исчезает.

БАРЕР (направляясь к двери, задумчиво, шепотом). Зато я отныне ему этого не желаю.

Фукье бросает на него проницательный взгляд, без тени удивления.

ДЕЙСТВИЕ V

КАРТИНА 1

Консьержери – тюрьма средневекового типа. Камера, сообщающаяся с соседней посредством решетки вместо двери. Четыре койки: две в глубине и по одной у каждой стены. Делакруа сидит на койке; Демулен стоит на столе, за которым читает Филиппо, и смотрит на закат через слуховое окошко.

ГОЛОС ВЕСТЕРМАНА (из соседней камеры). Я уже три дня голову ломаю… Эй, вы там уже спите?

ДЕЛАКРУА (подскочив к решетке). Сегодня спать? Завидую тем, кто на это способен!

ГОЛОС ВЕСТЕРМАНА. …голову ломаю, могут ли они доказать мое уча…

ГОЛОС ЭРО (слышно, как он спрыгнул с койки. Яростно). Ни про кого они не могут ничего доказать! Абсолютно ничего! Так что им придется подделать доказательства!

ДЕЛАКРУА. Фукье давно бы уже заткнул Дантону рот, кабы было чем… хотя… (Стоит задумавшись, чешет в затылке.)

ГОЛОС ЭРО. Ради Бога, не делайте этого!..

Камилл спрыгивает и подходит.

ДЕЛАКРУА (в изумлении опускает руки). Чего?