Дело двух Феликсов

— Ваше счастье, князь, что вы родились в очень богатой аристократической семье и совершенно не знаете жизни, — с улыбкой отвечал Загорский. — Если бы вы в юности ходили, ну, скажем, на Одесский привоз или в любое другое место, где много так называемой босоты, вы бы знали, что, когда вас обнимает посторонний человек, это происходит не от избытка чувств, а потому, что он желает облегчить ваши карманы. Но махараджа сказочно богат, ему содержимое ваших карманов не нужно. Тогда зачем он вас обнимает? Может быть, чтобы обогатить вас чем-то, чего у вас нет? Попробуйте проверить, не появилось ли у вас после этих объятий что-то, чего не было раньше.

Князь несколько растерянно стал хлопать себя по карманам. Загорский, видя, что тот огорошен, вызвался ему помочь. Быстро и сноровисто он обыскал Юсупова, вывернул карманы, ощупал швы и наконец выудил на свет божий черную витую иголку, расплющенную с одного конца в треугольную каплю. Нестор Васильевич внимательно рассмотрел треугольник, потом показал его князю. На нем была выдавлена фигурка четырехрукой длинноволосой полуголой женщины. По словам Нестора Васильевича, женщина эта была черной богиней Кали — божеством хаоса и разрушения.

— И что же все сие значит? — спросил князь, как-то ослабевший от такого количества пугающих сведений.

Загорский пожал плечами: он не специалист в тантрической магии, однако может сказать точно, что ничего хорошего это не предвещает.

— Что же мне делать с этой иглой? — озадаченно спросил Юсупов. — Выбросить?

Загорский покачал головой: нет, этого может быть недостаточно.

— Лучше всего отдайте мне, я найду способ нейтрализовать ее действие, — сказал он.

Юсупов с облегчением согласился, Нестор Васильевич тщательно завернул иглу в носовой платок и спрятал в карман. Князю наконец бросился в глаза рисунок, который Загорский сделал себе на ладони перед приходом махараджи.

— Что это? — спросил он с изумлением.

— Это знак защиты от темных сил, — коротко отвечал Загорский.

— И вы верите в такие знаки?

— Не особенно, но я ведь и не темная сила. А махараджу вашего, как помните, он совершенно вывел из равновесия. Судя по тому, что вы про него рассказывали, я сделал вывод, что он человек опасный, и решил, что не лишне будет принять некоторые меры предосторожности.

Юсупов заметил, что, судя по всему, Загорский своими мерами нажил в махарадже смертельного врага. Нестор Васильевич отмахнулся, сказав, что махараджи не боится, поскольку от темных сил защищен он неплохо.

— Какими же способами вы защищаетесь? — полюбопытствовал князь.

— Разными, — уклончиво заметил Загорский, — но предпочтение отдаю револьверу.

В столовую вошел Буль и торжественно встал на пороге. Князь несколько переполошился — не вернулся ли махараджа? Но махараджа не вернулся, и вообще пришли не к Юсупову. А к кому?

— К его превосходительству Нестору Васильевичу Загорскому, — торжественно провозгласил слуга.

Глава пятнадцатая. Бульдог и император

Желтый солнечный луч разрезал столовую на две части. В луче этом стоял Раскольников с Панчем на руках. Бульдог успел где-то перемазаться с ног до головы, но выглядел очень довольным и все пытался лизнуть Раскольникова в щеку.

— Панч, вот ты где, негодник! — нахмурился Юсупов, беря собаку на руки. — Поглядите только, как изгваздался, настоящий поросенок…

Загорский извинился перед князем и вместе с Раскольниковым покинул столовую. Спустя полминуты они оказались в комнате Нестора Васильевича.

— Как вы нашли Панча? — спросил Загорский.

— Он рыскал тут неподалеку и облаивал прохожих. Было ясно, что потерялся. Я люблю собак и умею с ними обходиться. Подманил его, посмотрел на жетон, там был адрес князя — тот самый, который вы мне дали. Вот, решил совместить приятное с полезным.

Голос гостя звучал как-то неуверенно. Он, видимо, провел бессонную ночь — конопатое лицо его было опухшим и помятым, глаза смотрели как-то косо. Видно было, что он ощутимо взволнован, что-то распирало его изнутри. Загорский усадил его в кресло, сам сел напротив, на стул.

— Ну, — сказал, — что-то есть?

— Что-то есть, — эхом отвечал Раскольников.

— Выкладывайте, — велел Нестор Васильевич.

Раскольников пожевал губами, как будто не мог решиться, потом сказал:

— Вы мне вчера велели идти в «Мулен Руж»…

— Не велел, а посоветовал, — перебил его Загорский.

— Велели, — настаивал филер.

Нестор Васильевич только плечами пожал нетерпеливо: бог с ним, пусть велел. И что? А вот что. Раскольников последовал указанию и отправился в кабаре. И там во время представления он увидел не кого-то, а самого Сержа Леграна — тот веселился в компании неизвестных мужчин.

— Отлично, — кивнул Загорский, — что было дальше?

Легран смотрел шоу, а спустя какое-то время поднялся и покинул заведение. Раскольников тоже встал из-за стола и со всеми предосторожностями последовал за ним.

— А что, Легран не досидел до конца представления? — на лбу у Загорского прорезалась вертикальная морщинка.

Кажется, нет. Так кажется или не досидел? Нет, не досидел. А какое это имеет значение?