Дело двух Феликсов

Загорский усмехнулся: господин полковник, кажется, празднует труса. И совершено справедливо. Потому что если он, Загорский, исчезнет, подозрение падет именно на Варенбурга.

— Кто знал, что вы идете ко мне домой? — раздельно повторил полковник. — Князь Юсупов знал?

— О, нет, — небрежно отвечал Нестор Васильевич. — Князь — просто великосветский болван, я с трудом выносил его болтовню все эти дни. О том, что я иду к вам, я известил полномочного представителя СССР во Франции господина Красина.

Полковник ухмыльнулся, пенсне его торжествующе засияло.

— Врете, — сказал он. — Здесь, в Париже, за вами следили. Сначала Раскольников, потом мои люди. К Красину вы ходили только один раз — сразу после прибытия во Францию. Больше вы у него не появлялись и с другими советскими в отношения не входили.

— Из этого вы делаете вывод, что о вас тут никто не знает? — спросил Загорский.

— Из этого я делаю вывод, что обо мне может знать только великосветский, как вы его зовете, болван князь Юсупов. Надеюсь, он ничего не сказал своей жене, иначе количество трупов превысит разумные пределы.

Нестор Васильевич усмехнулся. Да, он сблефовал — и о том, что он идет к Варенбургу, не знают даже советские. Но и подавно не знает об этом князь.

— А вот это мы скоро выясним, — зловеще улыбнулся полковник.

Он встал, стукнул в дверь. Коровкин отпер замок, и Варенбург вышел вон. Спустя мгновение Загорский сел на кровати и свесил руки в наручниках. Лицо его сделалось чрезвычайно хмурым.

— Дружище Ганцзалин, — проговорил он негромко, — как же тебя не хватает сейчас…

Глава восемнадцатая. Ангел преисподней

Князь Феликс Феликсович Юсупов, граф Сумароков-Эльстон, пребывал в чрезвычайном беспокойстве.

О Загорском уже почти сутки не было ни слуху, ни духу. Тут могло быть две причины. Первая — его превосходительство так увлекся расследованием, что совершенно забыл про своего сиятельного друга. Вторая — он попался-таки в сети, которые расставил ему хитроумный полковник Варенбург.

Конечно, князь не должен был отпускать Нестора Васильевича одного. Надо было пойти вместе и убедиться, что все в порядке, ну, или вместе с Загорским попасть в ловушку. Но какой бы от князя был толк, если бы он сидел сейчас в заточении? Нет-нет, правильно он не пошел. Но что же делать?

Юсупов вдруг вспомнил, что Загорский прибыл в Париж легально, как советский дипкурьер. Что, если отправиться в советское представительство и сообщить об этом тамошним дипломатам? В конце концов, он ведь советский человек, они должны его защищать.

Впрочем, князя тут же одолели сомнения. Не хотелось стать посмешищем в глазах большевиков. А еще пойдут всяческие слухи между своих, скажут, что Юсупов ходит к советским, может быть, выпрашивает прощение. Нет, надо подождать.

С другой стороны, чего ждать? Может быть, как раз в эти минуты решается судьба Нестора Васильевича, и промедление смерти подобно? Но что же делать? Можно, конечно, поехать к дому Варенбурга самому и потребовать отчета, куда он девал Загорского. Но если зловредный полковник пленил самого Нестора Васильевича, можно представить, что он сделает с князем, который совершенно не знаком с тактикой шпионского боя, или как там это у них называется…

Можно было бы направиться прямо к великому князю Кириллу и испросить у него аудиенции. Но что если Кирилл Владимирович ничего не знает о проделках своего помощника полковника Варенбурга? А, может быть, напротив, знает, и тогда Юсупов подвергнет еще большей опасности не только Загорского, но и себя самого.

Но ехать в посольство к большевикам очень уж не хотелось. Правда, тут его осенило. Зачем же ехать самому — можно ведь послать секретаря с письмом. Хорошая идея, но если эти бюрократы (а большевики — записные бюрократы, это всем известно), так вот, что, если эти бюрократы не захотят тут же прочесть письмо и принять меры? Тогда надо будет велеть секретарю, передавая письмо, сказать на словах: «Загорский в беде» и не уходить, пока не получит ответ.

Решив так, Феликс Юсупов в две минуты накатал коротенькую записку, запечатал ее, для убедительности надписал на конверте «Чрезвычайная срочность!». После этого он вызвал секретаря, проинструктировал и отправил с письмом в советское представительство.

Теперь оставалось только ждать. Однако ждал князь недолго. В гостиную, где он сидел, точнее, по которой ходил нервно, буквально ворвался Буль. Вид у него был испуганный. Юсупов поначалу значения этому не придал: Буля мог напугать даже воробей. Однако в этот раз, кажется, дела обстояли куда более серьезно.

— Ваше сиятельство, — почему-то шепотом заговорил слуга, забыв от волнения даже привычно склонить голову набок и глядя вытаращенными глазами, — там к вам люди.

Юсупов поднял брови: что за люди? На одно мгновение ему вдруг подумалось, что это большевики прислали команду для освобождения Загорского, но в следующий миг понял, что большевики тут ни при чем.

В гостиную быстро вошли четыре человека, нижняя часть лица у них была замотана шарфами.

— В чем дело, господа? — надменно спросил Юсупов.