Дело двух Феликсов

Полковник вошел в небольшую подвальную тускло освещенную комнату, в дальнем углу которой стояла солдатская койка и тумбочка. На койке, заложив руки за голову, лежал седоволосый человек с черными бровями. Без всякого интереса посмотрел он на Варенбурга и продолжил разглядывать потолок.

Виктору Васильевичу подумалось, что господин большевик отличается немалым хладнокровием. Был бы он сам так же спокоен, окажись в плену, когда на горизонте — самые неясные перспективы? Кто знает, кто знает…

— Встать! — рявкнул Коровкин, видя, что пленник даже не пошевелился при появлении начальства.

Но Варенбург остановил его: не нужно. Им с господином Загорским предстоит серьезный и доверительный разговор. Если тот полагает удобным для себя лежать при беседе, что ж, пусть лежит.

— Намекаете на мое дурное воспитание? — ухмыльнулся Нестор Васильевич. — Однако вам ваше воспитание не помешало взять в плен человека, пришедшего к вам в гости.

— Если бы в гости, — вкрадчиво сказал Варенбург. — Вы пришли с дурными намерениями, и я лишь защищался. Тем не менее я полагаю, что вы уже созрели для серьезного доверительного разговора с глазу на глаз.

Загорский отвечал, что это очень может быть. Виктор Васильевич попросил Коровкина выйти и запереть их снаружи. Бравый подъесаул заметно обеспокоился.

— Не могу вас оставить с ним один на один, господин полковник, — проговорил Коровкин. — Объект очень опасен. Вчера, когда его брали, он изувечил пятерых. Притом, что люди были вооруженные, а он с голыми руками.

— А ничего, — успокоительно заметил господин полковник. — Он же теперь в наручниках.

— Ваш Коровкин прав, — сказал Нестор Васильевич. — Тот факт, что я в наручниках, не помешает мне отвернуть вам голову, как цыпленку.

Варенбург отвечал, что он охотно верит, и потому просит Загорского дать слово офицера и дворянина, что тот ни при каких обстоятельствах не тронет своего собеседника.

— А если нет? — усмехнулся Нестор Васильевич.

— Если нет, я оставлю вас тут еще на сутки, — отвечал Варенбург вкрадчиво. — Два дня без еды и воды могут испортить настроение любому, даже такому стоику, как вы.

Нестор Васильевич поразмыслил слегка и кивнул.

— Хорошо, я обещаю вас не трогать все то время, пока мы находимся в этой комнате.

Виктор Васильевич взглянул на Коровкина, и тот нехотя вышел вон, напоследок снова почесав себе спину. Снаружи лязгнул запираемый замок.

— Итак, что нужно от меня такой почтенной организации, как ОГПУ? — полковник смотрел на Загорского с неожиданной печалью, как будто это не Загорский сидел тут запертым на замок, а он сам, Варенбург.

Нестор Васильевич пожал плечами. Он понятия не имеет о том, какие планы лелеет ОГПУ в отношении господин полковника. Он, Загорский, ввязался во все это дело по одной только причине: те, кто похищал музейные картины и перевозил их, убили близкую ему женщину.

Варенбург пожал плечами: а господин Загорский, стало быть, решил отомстить? Есть разница между местью и возмездием, устало отвечал Нестор Васильевич, а, впрочем, называйте как хотите.

— А заодно вы, видимо, решили выяснить, куда идет музейное имущество? — мягко полюбопытствовал полковник.

— ОГПУ оказало услугу мне, я оказал услугу ОГПУ, — отвечал Загорский. — Впрочем, мне и как частному лицу отвратительно думать, что вы воруете шедевры общемирового значения.

Варенбург отвечал, что они ничего не воруют, напротив, возвращают подлинным владельцам их имущество. Любой, кому принадлежали эти картины, может купить их снова на аукционе. Деньги же, вырученные с торгов, пойдут на благое дело — освобождение России от большевиков и возвращение стране законного правителя.

— Это вы великого князя Кирилла называете законным правителем? — Загорский глядел на собеседника скептически. — А вы не подумали, что случится, если в Европе узнают, как новоявленный император изыскивает средства на свои нужды? Вы можете называть вашу деятельность как угодно, хоть экспроприацией экспроприаторов, но сути это не меняет — воровство и грабеж.

— Да кто же узнает об этом? — вкрадчиво спросил Виктор Васильевич. — Кто и от кого?

Секунду Загорский глядел на него, не мигая.

— Я вижу, вы убить меня хотите? — наконец выговорил он.

Варенбург огорчился: к чему такие грубые формулировки? Здесь все дворяне, люди хорошего воспитания — и вдруг какое-то «убить». Нестор Васильевич на секунду задумался, потом лицо его прояснилось.

— Я, кажется, понял, в чем дело, — сказал он. — Великий князь ничего не знает про ваши делишки. Ему главное, чтобы вовремя появлялись деньги, детали его не интересуют. А всю эту грязную историю придумали вы с вашими дружками из «Ауфбау».

Полковник лишь тонко улыбнулся: приятно иметь дело с умным человеком.

— Слушайте, — сказал Загорский серьезно, — ну, хорошо, я понимаю, вы жулики и воры, пусть даже вдохновляемые высокой идеей. Но вы ведь не убийцы. Ваш этот Легран сгоряча и со страху перебил несколько человек, но лично вы-то тут ни при чем. Я уверен, что для вас гораздо проще будет договориться со мной, чем меня же и убивать.