Дело государево

– Ах, вот как! – вскричала Анна. – А меня в своих пасквилях поносил за приверженность мою к иностранцам, которые мой престол облепили. А у самого-то рыло в пуху! Он вере изменил!

Князь Михаил Голицын предстал перед императрицей. Было ему тогда уже более сорока лет, и был он росту высокого и стати имел гвардейские. Ко двору явился в простом костюме цвету серого без украшений. Это Анну еще более разозлило. Ибо усмотрела она в том новое небрежение воли её самодержавной.

– Так это ты, князь Михайла Голицын? – строго спросила императрица.

Князь поклонился.

– И ты меня поносными словами за границею облаял? Не люба я тебе, князь? Роду не такого знатного как ты?

– Ваше величество…

– Молчи! – оборвала его царица. – Знаю, что скажешь! Знаю! Сейчас дабы шкуру свою спасти лебезить станешь! Я вас Голицыных и Долгоруких хорошо изучила. Не о России пеклись вы потомки родов знатных! Только о себе думали. Россия для ваших услад и для вашей власти токмо создана? Так думаешь? В тайном совете и Долгорукие и Голицыны верховодили и что получилось? Кондиции богомерзкие! А когда я благодаря верным сынам отечества самодержавие приняла, то Дмитрий Голицын, коего я простила и сенатором сделала, рожу от меня и двора моего воротит. А ты памфлеты пишешь? Отца моего царя Ивана дураком вывел. А мать моя подстилка последняя, детей незнамо от кого рожавшая? Так?

Голицын слушал, опустив голову, и молчал.

– Так вот! Решила я службу для тебя при дворе сыскать. Послужишь своей государыне. В шутах послужишь!

– В шутах? – переспросил Голицын.

– Велика тебе честь? Ничего. Жалую тебя шутом моим с окладом в 300 рублей в год. Поболее чем у иных шутов будет. Но все же ты князь и Гедимнович по роду12. Тебе и честь! И подарки кои шутовством заработаешь, все в твой карман пойдут! Завтра чтобы на службе был!

– Государыня…

– Мое слово сказано. Иди!

Голицын с места не тронулся.

– Лакоста! Князинька от милости моей ошалел. В шею его отсюдова гони! Гони!

Король самоедский бросился на князя и схватил его за шиворот. Тот стал сопротивляться и ударил Лакосту в лицо. Тот в сторону отлетел, но сразу на ноги вскочил и снова в драку кинулся. И они покатились по полу князь древнейшего на Руси рода и шут, без роду и племени.

Анну это рассмешило.

– Вот ты и потешил свою царицу в первый раз. Мои шуты часто потасовки устраивают. Иди отседова, шут Голицын. А прозвище для тебя я потом придумаю.

Князь подобрал парик и удалился из зала. Его судьба была решена….

***

После истории с Голицыным, в зал вошёл Эрнест Иоганн Бирен, который под руку вел незнакомого императрице высокого господина в дорогом костюме красного цвета. Они приблизились к торну, и незнакомец пал Анне в ноги.

– Кто это, Эрнест? – спросила императрица.

– Твой верный слуга, государыня. И зовут его Акинфий Демидов, заводчик уральский.

– Ах, это Демидов! Слыхала про тебя много, Демидов. Про тебя и отца твоего. Много пользы для отечества вы принесли пушки, да ядра, да фузеи изготавливая. Но и дурное про тебя слышно, Акинфий!

– Дурное, государыня? – спросил Бирен. – Но, насколько мне известно, Демидов верный слуга вашего величества.

– Что это за история с серебром, Демидов? Говорят, ты осмелился монету в землях своих чеканить с моим орлом?

– Матушка, государыня! – Демидов на коленях подполз к императрице и стал целовать её руку. – Оговор то подлый. Я для государей первый слуга.

– Для государей? А кого ты достойным трона Петрова почитаешь? – грозно спросила Анна, усмотрев в словах заводчика скрытый намек на цесаревну Елизавету Петровну.

– Ты – великая государыня! Ты достойна трона Петра Великого! Бога за тебя молю! Молюсь о здравии твоем державном и продлении царствования твоего на многие годы России на благо, матушка.

– Государыня, – вмешался Бирен. – Знаю Демидова как вернейшего слугу престола твоего и поручусь за него как за самого себя. Честен он перед тобой и ни в чем не виновен. Про сие я все сам выяснил!

– Что ты говоришь, Эрнест?

– Демидов награды, а не наказания достоин. Он прибыл в Петербург и ударил челом тебе, государыня горами рудными в коих серебра много содержится.

– Вот как? – императрица оттаяла. – А отчего не сразу мне челом он теми горами ударил? Чай наворовал серебра на свою долю, Демидов?

– Как можно, матушка?

– Ладно! Милую тебя. Поднимись!

Демидов поднялся. Бирен подошел к Анне и что-то прошептал ей на ухо. Императрица после этого произнесла:

– Пусть следствие по делу Демидова, ежели ведется такое, прекратят. Эрнест, позаботься о том. Я воевать собралась, Демидов! Мне нужны пушки, фузеи, и другой припас воинский по дешёвой цене! Как императору Петру поставлял, так и мне поставлять станешь! Ради этого глаза на подлости твои закрываю! Знаю, что виновен ты в истории с рублями! Знаю!

– Государыня! – Демидов снова припал к руке императрицы.

– Я милостива к тебе. И за свой карточный стол тебя приглашаю.

Акинфий Демидов поклонился, и они с Биреном отошли в сторону. Граф шепнул Демидову на ухо: