Дело Корнилова

Председатель. Были ли донесения Вам Филоненко о заговоре в Ставке и на чем основывались они; в частности, по поводу Лукомского и Тихменева?

Керенский. Я читал в газетах, что некоторыми свидетелями какое-то большое значение придается тому, что якобы мне были донесения о заговоре чуть ли не под руководством Лукомского и я не обратил на это внимания… На самом деле обстоятельства были совершенно иные. Разговор о Лукомском был, но вот в какой обстановке. Когда Филоненко был назначен Комиссаром при Верховном Главнокомандующем, то дня через два после этого мне говорит Савинков, что Филоненко что-то «раскрыл» и что он настаивает на «немедленном увольнении» Лукомского. Я ответил – как это он узнал, ведь он только что приехал в Ставку. Тут Филоненко приехал сюда и заявил мне, что «я не доверяю ген. Лукомскому и настаиваю на его немедленном увольнении». Я ответил на это, что не могу этого сделать, потому что уволить начальника Штаба Верховного Главнокомандующего без основания и без данных совершенно невозможно, что мое положение будет совершенно нелепым – скажут, что это произвол в совершенно недопустимой форме: сегодня почему-то увольняет одного, завтра уволит другого. Ген. Лукомский до сих пор добросовестно исполнял свои обязанности и ни в чем не замечен, – если Вы представите данные, тогда разговор будет другой.

Шабловский. А данных он не представил?

Керенский. Данных он не представил, он только сказал: я заявляю, что я совершенно не доверяю Лукомскому и настаиваю на его немедленном увольнении. М.И. Терещенко, который как раз в это время был в Ставке, приехав, говорил мне, что настроение там чрезвычайно тяжелое, потому Филоненко ведет самую настойчивую кампанию против Лукомского. После этого никаких новых сообщений о Лукомском не было, больше того – до меня доходили сведения, что взаимоотношения там наладились.

Шабловский. В связи с этим указанием Филоненко на отсутствие данных, подтверждавших желание его видеть Лукомского уволенным, не было ли дано Вами разъяснение Филоненко, что ему, как Комиссару при Верховном Главнокомандующем, надлежит с Начальником Штаба поддерживать хорошие отношения?

Керенский. Я сказал так: я вообще считаю такое поведение нежелательным, что без достаточных оснований не следует делать мне подобные заявления и что я настаиваю на том, чтобы отношения с Начальником Штаба были хорошие, корректные.

Председатель. И что, пока Лукомского Вы не подозреваете в контрреволюционности?

Керенский. Да. Потому что никаких данных к тому не было. [Генерал Лукомский был назначен Наштаверхом одновременно с назначением Главковерхом А.А. Брусилова. Сравнительно молодой, энергичный, очень умный, опытный специалист с большой административной и боевой практикой, ген. Лукомский образцово нес свои обязанности Начальника Штаба в очень тяжелое время войны, умея тактично очертить круг своих обязанностей и не вмешиваясь ни в какую политику, поэтому для меня последовавшее потом присоединение ген. Лукомского к ген. Корнилову было крайне неожиданно и непонятно. Теперь, когда я ознакомился подробнее со всем тем, что происходило в Ставке перед 27 августа, и когда мне выяснилась роль самого Филоненко в Ставке, я понял, почему в последний момент Лукомский оказался с Корниловым. Тогда же, в конце июля, поход против Лукомского можно было объяснить (да это, видимо, так и было) только стремлением устранить из Ставки человека, в котором не были уверены. Вот характерное место из показания кн. Трубецкого, подтверждающее мои догадки. «Должен сказать, что еще 24 августа, зайдя после разговора с Корниловым к ген. Лукомскому, я указал ему на окружающих генерала Корнилова лиц, высказав опасения на возможность вредного с их стороны на него влияния. Ген. Лукомский, вполне разделяя мои на этот счет взгляды, заметил, что он был совсем в стороне от политических разговоров последнего времени… и что он поставил Корнилову вопрос о доверии, после чего и был ознакомлен в общих чертах с политическими вопросами момента». В другом месте Трубецкой рассказывает, как 27 августа в его присутствии Лукомский просил Корнилова «предоставить ему возможность хотя несколько минут переговорить с ним наедине».

Я не думаю, чтобы попытка в июле удалить ген. Лукомского была сделана без ведома ген. Корнилова, т. к. его желание переменить Начальника Штаба мне было известно и только на Московском Совещании ген. Корнилов сказал мне, что он столковался с ген. Лукомским.

Председатель. В частности, г. Министр, по поводу Тихменева, не требовалось ли того же самого на том основании, что он является чуть ли не главой заговора, и не было ли это чем-нибудь обоснованно?