«Дело» Нарбута-Колченогого

Коммунистической агитацией в Одессе заведовал Владимир Нарбут, он привлёк к работе только что выпущенного из ЧК Валентина Катаева, а также Олешу, Багрицкого и прочих молодых одесситов. Между ними быстро завязались неформальные отношения.

Владимир буквально сохранил «Коллектив поэтов», дал им возможность заработать на жизнь своими стихами и рассказами. Во многом стараниями именно Владимира Нарбута, благодаря его максимально деятельной личной поддержке, эти одесские литераторы впоследствии войдут в круг столичной писательской элиты, став признанными классиками русской советской литературы. Что ж, ресурсов, в том числе и, «административных», как принято нынче говорить, у старшего товарища и учителя одесситов было достаточно.

Поэт Эдуард Багрицкий

Но в марте этого же года у Нарбута скоропостижно умер брат – Георгий Иванович, самобытный художник, оформлявший ранее несколько книг Владимира. Он был основателем, профессором и первым ректором Украинской академии художеств. Когда началась гражданская война, в Киеве завертелась беспрерывная смена правительств, и при Деникине Академию лишили помещения. Тогда он перевёл её в свою ректорскую квартиру.

С июля 1913 года Георгий был женат на Вере Павловне Кирьяковой. В марте 1914 года у них родилась дочь, а в январе 1916 года – сын Данила.

Георгий одинаково хорошо рисовал обеими руками и имел феноменальную зрительную память, позволявшую ему восстановить на бумаге сложный орнамент, увиденный несколько лет назад.

«Нарбут садился за рисунок утром, работал весь день, всю ночь, не ложась спать, а только выкуривая горы сигарет, работал ещё утром и до обеда сдавал рисунок, – пишет художник Дмитрий Матрохин.

– Выносливость, усидчивость и упрямство его были чрезвычайные. Такая невероятная работоспособность, не русская какая-то, быстро сделала его мастером, выдающимся исполнителем и изобразителем шрифтов, виньеток, обёрток и чудесных своей изобретательностью, остроумием и едва заметной улыбкой иллюстраций к детским книгам. Овладев техникой, Нарбут с необычайной лёгкостью и скоростью рисовал чёрные бесконечные комбинации штрихов и пятен из неисчерпаемой сокровищницы воображения и памяти».

Он был автором первых украинских государственных знаков времён Украинской Народной Республики – банкнот и почтовых марок; а ещё он – разработчик печати и проекта герба Украинской державы.

Ну, а кроме того, он умел нравиться самым разнообразным людям, вызывая симпатию преданностью призванию художника, свежей юношеской удивлённостью миром, чистосердечностью и артистизмом, который выражался даже в необычном для многих повседневном поведении.

Весной 1918 года к ним подселяется его приятель – историк Вадим Модзалевский, который переехал из Чернигова, получив должность в Главном управлении искусства при Министерстве образования. Вместе с Модзалевским – жена Наталья, родная сестра его первой супруги Александры, с которой он расстался ещё в январе 1907 года.

В квартире Георгия часто бывают историки, искусствоведы, издатели, литераторы. Нарбут встречает гостей в необычном наряде: то в тёмно-синем казацком кафтане с серебряными пуговицами, то в персидском халате и феске, то в широкой блузе с множеством складок и жёлтых сапогах. Развлекает смешными и мистическими историями. Однажды рассказывает, что якобы видел чертей – воочию, в поле.

«– …Ну, такие, как маленькие дети, а не то – как крупные птицы. Только мы подъехали к плотине, а они один за другим с корней в воду и попрыгали. Я сам видел!

– А много перед тем было выпито? – допытываются гости.

– Ну, выпито было немало! Но где же ночью в поле возьмутся маленькие дети?..»

Нарбут с учениками занимается преимущественно у себя дома.

«Если работы удовлетворяли профессора, он добродушно мурлыкал, улыбался, шутил, – пишет Бурачек. – Но когда „произведения“ были сделаны плохо, „не для себя“, а „для профессора“, Георгий Иванович краснел, фыркал, как кот, и будто под влиянием личной обиды, начинал кричать. И сидят после корректуры ученики, потупившись, окутаны печальным настроением. А ещё хуже бывало, когда Георгий Иванович посмотрит на „произведение“, покраснеет, заложит руки за пояс и выйдет, молча, за дверь, а то ещё и хлопнет дверью…»

Зимой его дети заболели коклюшем, и врачи посоветовали им чаще бывать на свежем воздухе. Георгий отвозит семью под Киев – на дачу своего приятеля, искусствоведа Николая Биляшивского. А сам возвращается к работе. Не ходит к семье несколько месяцев, на письма не отвечает. Вера не выдерживает и возвращается домой.

«Я совсем не узнала своей квартиры, – пишет она. – Модзалевские перевезли из Чернигова все свои вещи. Без моего ведома, но, очевидно, с согласия Георгия Ивановича, по-своему меблировали всю нашу квартиру, ликвидировали мою и детей комнату. Всё говорило без слов, что полновластной хозяйкой стала Модзалевская Наталья Лаврентьевна».

В январе 1919 года Георгий Нарбут развёлся со своей Верой и женился на Наталье Модзалевской. И до последних своих дней он живёт в одной квартире со своей новой женой и её бывшим мужем.