Дело о небрежной нимфе. Показания одноглазой свидетельницы. Дело о пленительном призраке

— Будь я проклят, если знаю, — ответил Мейсон. — Но что-то делать надо, и быстро.

Подошел официант, протянул счет.

— Ты выглядишь так, будто никогда не был в суде и не позволял Гамильтону Бюргеру схватить себя за глотку, — заметил Пол Дрейк.

— Однако аппетит вы не потеряли, — добавила Делла Стрит.

— Аппетит не следует терять никогда, — сказал Мейсон. — Пища придает энергию. Я против тяжелой пищи и ем только то, что необходимо моему организму.

— Ты не разрешишь Элинор рассказать свою историю? — спросил Дрейк.

Мейсон покачал головой.

— Но сможешь ли ты тогда работать? Можно ли выяснить роль Сьюзен Грандер в этом деле, рассказать, что она контрабандистка, которая прячет камни в тюбиках с красками? Ты веришь, что Элинор взяла эти камни? Тогда Сьюзен Грандер сделает все, чтобы вернуть их. Ты веришь, что Элинор дала их Дугласу? Тогда у тебя есть мотив убийства. Черт возьми, Перри, устрой этой Грандер хороший перекрестный допрос, посмейся над ней, над ее любовью к живописи, намекни, что тебе известно, что она занимается контрабандой.

Мейсон покачал головой.

— Но почему нет? — спросил Дрейк.

— Потому что это неправда.

— Не будь наивным, — настаивал Дрейк. — Не так уж много юристов уделяют внимание правде. Если правда может поставить клиента под угрозу, хороший юрист прибегает к чему-либо другому.

— Я избегаю неправды, — объяснил Мейсон. — Моя клиентка рассказала историю, в которую трудно поверить, но это ее история. Если я, как ее адвокат, имею какие-то принципы, то должен следовать им. Я могу думать, что она лжет, но я не знаю наверное. Однако если история кажется мне фальшивой, то скорее всего она таковой и является. Юрист должен видеть правду.

— Но причина ее лжи — правда, которую она не может открыть.

— Ты имеешь в виду, что она убила Дугласа Хеп-нера?

— Возможно. Или, может быть, ей устроили западню целой серией случайностей, и правда убьет ее.

— Если она убила Хепнера, то это и ее похороны. Если она этого не делала, тогда только правда может ее спасти. Мой долг — открыть правду и заставить присяжных поверить в нее.

— Да, — с сарказмом сказал Дрейк, — если ты представишь Этель Белан лгуньей, а Сьюзен Грандер — контрабандисткой, то Элинор будет выглядеть невинной преследуемой девушкой. Интересно, куда приведет тебя эта линия. Грандер на скамье была самой честностью. Она горда и аристократична. Она презирает увертки, и ее рассказ чист, как собачьи зубы. Теперь возьми Элинор, которая лгала о своем замужестве, грозила убить парня, чтобы он никому не достался. В тот самый миг, когда она скажет, что знала, что Дуг был убит из ее пистолета… Ну, сам понимаешь. — Пол Дрейк посмотрел на часы. — Ладно, Перри, — сказал он. — Я полагаю, мы сумеем спутать карты. Я ненавижу Гамильтона Бюргера! Но время работает на него.

— Это верно, — согласился Мейсон. — Не удивительно, что он так дьявольски счастлив. Он годами ждал такого триумфа.

— Но что же делать, шеф? — спросила Делла.

— Не знаю, — признался Мейсон. — Элинор — моя клиентка, и я сделаю все, что смогу, для нее. Бюргер целый час разговаривал с Уэбли Ричи. Если рассказ мисс Грандер — неправда, естественно, Ричи не подтвердит это. Следовательно, Бюргер поведет дело по-старому. Если же Ричи подтвердит, то Бюргер вызовет его на скамью свидетелей.

— Но ты не можешь допрашивать Ричи больше чем минуту или две, — напомнил Дрейк.

— Я найду лазейку, — сказал Мейсон. — Вся надежда на то, что Бюргер продолжит дело без вызова Ричи. Если он это сделает, значит, в рассказе Сьюзен есть какая-то зацепка. Если же вызовет Ричи, придется признать, что дело безнадежно. Ричи — это барометр.

Они вошли во Дворец правосудия, прошли к лифту и поднялись в зал суда.

Элинор явно плакала во время перерыва: глаза ее были красны, а нос распух.

Делла Стрит хмуро взглянула на присяжных, неодобрительно разглядывавших подзащитную.

— Черт побери, шеф, — сказала Делла, — я чувствую, что готова кричать. Взгляните-ка на их лица.

— Вижу, — хмуро сказал Мейсон.

В сопровождении помощников к своему месту важно прошествовал Гамильтон Бюргер. Судья Моран объявил о продолжении судебного заседания.

— Сейчас начнется, — прошептал Мейсон.

Гамильтон Бюргер встал со своего места.

— Ваша честь, — заявил он. — Мы имеем свидетеля, который может подтвердить заявление Сьюзен Гран-дер, сделанное ею на скамье свидетелей и явившееся для меня полной неожиданностью. Поскольку я не предвидел такой возможности, я не спрашивал ни мисс Грандер, ни мистера Ричи о разговоре. Мисс Грандер, как она заявила, разговаривала с обвиняемой с глазу на глаз, и я просто не догадался спросить, не был ли кто-нибудь при разговоре. Мистер Уэбли Ричи, идите сюда. Вы уже принесли присягу. Займите место на скамье свидетелей.

Со своим обычным достоинством Ричи выступил вперед. Он уселся на свидетельском месте, покровительственно взглянул на Перри Мейсона и вопросительно уставился на Бюргера.

— Скажите, мистер Ричи, — обратился к нему Бюргер, — вы слышали разговор между обвиняемой и Сьюзен Грандер пятнадцатого августа этого года?

— Да, сэр.

— Где он происходил?