Дело о небрежной нимфе. Показания одноглазой свидетельницы. Дело о пленительном призраке

— Возле двери номера триста шестьдесят.

— Кто присутствовал при разговоре?

— Только мисс Грандер и обвиняемая.

— Скажите, о чем шла речь?

— Одну минуту, — вмешался Мейсон, — у меня предварительный вопрос.

— Не думаю, что у вас есть на это право, — сказал Бюргер. — Вы можете протестовать, если хотите.

— Хорошо, — согласился Мейсон. — Я протестую на том основании, что вопрос задан для утверждения. Если суд помнит сделанные заявления, то при разговоре присутствовали только два человека. Следовательно, он не присутствовал.

— Но может заявить, что слышал, — сказал судья.

— Предположим, он может опознать голоса, — сказал Мейсон, — но это спорно.

— Отлично, — сказал Бюргер, — вы знаете обвиняемую, мистер Ричи?

— Да, сэр.

— Разговаривали с ней?

— Иногда.

— Знаете ее голос?

— Я хорошо знаю ее голос.

— Она была одной из беседующих?

— Да, сэр.

— А как насчет другого человека?

— Это была мисс Грандер.

— Вы знаете ее голос?

— Очень хорошо.

— Продолжайте. Расскажите нам о беседе.

— Мисс Грандер сказала, что не хочет, чтобы за ней шпионили, что она независима, платит по счетам сама, привыкла жить своей жизнью и не желает, чтобы за ней подглядывали.

— Что говорила обвиняемая?

— Она сказала, что та пытается отбить ее друга.

— Друга или мужа? — спросил Бюргер.

— Друга.

— Продолжайте.

— Обвиняемая сказала, что она не собирается молча смотреть, как отбивают его, что, если Сьюзен Грандер будет вмешиваться в их отношения, она ее застрелит или сделает так, чтобы ее друг не достался никому.

— Как она собиралась сделать это?

— Она сказала, что убьет его.

— И в этот момент показала оружие?

— Конечно, — ответил Ричи, — правда, я не видел его. Однако я сделал вывод, что она показывала оружие мисс Грандер. Она сказала приблизительно следующее: «Видите, что я приготовила?» — или что-то в этом роде.

— Можете спрашивать, — самодовольно кивнул Бюргер Мейсону.

Адвокат взглянул на часы. Он подумал о стратегии прокурора, с помощью которой свидетель стал главной фигурой в процессе.

— А потом вы разговаривали с этими сторонами? — спросил Мейсон.

— Я разговаривал с мисс Грандер.

— Вы были дежурным клерком и чувствовали необходимость поддержать достоинство отеля?

— Да.

— И по долгу службы вы сказали мисс Грандер об этом?

— Да, сэр.

— А что вы сказали ей?

— Я сказал ей, что «Белинда» — отель высшего класса и что мы не потерпим скандалов.

— Что вы сказали моей подзащитной?

— С ней я не разговаривал. После перебранки с мисс Грандер она ушла.

— Почему вы не поговорили с ней позднее?

— Потому что я портье, а она гостья, а не жилица. Она делила с мисс Белан финансовые расходы, но это не было официальным.

— Понятно. Кто сообщил вам об этом?

— Мисс Белан.

— А не подзащитная?

— Нет.

— Следовательно, вы никогда не разговаривали с ней?

— Иногда я видел ее.

— Но не разговаривали?

— Я пытался не замечать, что она платит за номер.

— Так вы не разговаривали с ней?

— В известном смысле нет.

— Как же вы могли узнать звук ее голоса?

Свидетель заколебался.

— Я… я слышал ее.

— Как слышали?

— Ну, слышал ее разговор.

— Когда вы слышали ее разговор?

— Не помню точно.

— По телефону?

— Да.

— Вы подслушивали на распределительном щите?

— Иногда.

— Вы работали там?

— Нет.

— Откуда вы знаете, как это делается?

— Боюсь, что не знаю.

— Так как же вы подслушивали?

Свидетель смутился.

— Я не пользуюсь таким термином, мистер Мейсон. Иногда необходимо проверить линии.

— Что вы понимаете под этим?

— Если, например, человек с кем-нибудь ведет длительный, но пустой разговор и занимает линию зря, я сообщаю оператору, что этот разговор можно прервать.

— Понятно. Вам дали на это санкцию?

— Я делаю это очень осторожно.

— Следовательно, вы знаете привычки жильцов?

— О да, в определенном смысле.

— Я имею в виду их привычки болтать по телефону.

— Да, сэр.

— Значит, вы могли время от времени подслушивать разговоры?

— Ну, я бы так не сказал.

— Каким же путем вы получали информацию?

— Не знаю. Может, интуитивно.

— Вы слушали разговоры?

— Да.

— Имели такую привычку?

— Нет.

— А когда вы не были заняты?

— И тогда я проверял линии. Иногда чувствовал, когда была причина…

— Значит, распределительный щит сконструирован так, что любой разговор может быть подслушан из вашего кабинета? Ваш телефон мог быть подключен к любой линии на щите?

— Ну, конечно, этот щит один из…

— Отвечайте на вопрос, — сказал Мейсон. — Ваш телефон мог быть подключен к любой линии на щите?

— Видите ли…

— Прошу вас ответить на вопрос, — снова перебил Мейсон. — Это так?

— Да.

— Хорошо. А есть ли причина, почему вы не ответили на вопрос прямо? Вам стыдно, что вы подслушивали разговоры?

— Нет.

— Простите, если я продолжу расспросы, — сказал Мейсон.

Гамильтон Бюргер вскочил со своего места:

— Ваша честь, замечание неуместно. Свидетель не избегает допроса.

Мейсон мило улыбнулся судье:

— Я не согласен с этой точкой зрения, ваша честь, но всецело полагаюсь на присяжных.

— Мне не нравится такая постановка вопроса, — запротестовал Бюргер.

— Продолжайте, джентльмены, — милостиво обронил судья Моран. — Незачем препираться.