Дело о небрежной нимфе. Показания одноглазой свидетельницы. Дело о пленительном призраке

— Прежде чем вы это сделаете, — шагнул к ней Мейсон, — позвольте мне показать вам один документ.

— Что это?

— Повестка в суд. Вы должны явиться завтра для дачи показаний по делу «Штат Калифорния против Элинор Корбин, называющей себя Элинор Хепнер».

Глаза ее забегали. Она потянула вниз длинную «молнию». Мейсон шагнул к Сази, схватил ее за руку и завернул руку за спину. Пальцы разжались, Мейсон подхватил пистолет и сунул его себе в карман. Сази прыгнула на Мейсона, но он схватил ее и бросил на постель.

— А теперь сидите и слушайте, — сказал он строго. — И не будьте дурой. Я, может быть, ваш друг, лучший в мире.

— Вы?! — воскликнула она. — Ничего себе…

— Я могу оказаться вам другом, — повторил Мейсон. — Слушайте! Вы выступали в роли матери Дугласа Хепнера, живя в Солт-Лейк-Сити. Вы работали с ним вместе, получая двадцать процентов за контрабандные камни и шантаж. Потом Дугласа Хепнера нашли с пулей в затылке, и вы собираетесь в полночь покинуть страну.

— Ну и что? Мы в свободной стране, и я могу делать все, что хочу.

— Не сомневаюсь. Вы и делали, что хотели, затянув петлю на вашей хорошенькой шее. Если я был бы не столь щепетилен, я бы позволил вам улететь, потом впутал бы вас в это дело, обвинил в убийстве и тем самым спас Элинор от обвинения.

— Он был убит из ее же пистолета.

— Совершенно верно, — согласился Мейсон. — Она сама дала ему пистолет для защиты. Кто-то сделал ему уколы морфия, и он был убит в бессознательном состоянии. При этих обстоятельствах не составило труда вытащить у него из кармана пистолет и убить его.

— Вы говорите, что он находился под действием морфия?

— Уверен. Ему сделали уколы.

— Это объясняет…

— Что?

— Не скажу! Знаю, а не скажу!

— Нет, скажете, — твердо произнес Мейсон. — Или вы сейчас в частной беседе расскажете мне все, или будете отвечать в суде при свидетелях и репортерах.

— Вы не смеете запугивать меня.

— У вас есть семья — мать, отец, возможно, вы замужем или разведены, может быть, у вас есть ребенок. Вы хотите, чтобы эти люди все узнали?

— Будьте вы прокляты. — В ее глазах сверкнули слезы.

— Я просто объясняю вам ваше положение, — спокойно сказал Мейсон.

— Вы не должны вмешивать сюда мою семью!

— Вы сами вмешиваете ее. Вы и Дуг Хепнер занимались вымогательством. Не знаю, сколько вы получили, не знаю, скольких людей шантажировали, но у вас имелась целая система сигналов. Когда Дуг намечал кого-нибудь, он устраивал себе уик-энд. Потом звонил вам и сообщал имя и адрес жертву. Вы выдавали себя за жену Хепнера и устраивали женщине…

— Нет, нет, я не пала так низко, — возразила Сази. — Ничего подобного не было!

— А что было?

Она достала сигарету, чиркнула спичкой и закурила. Руки ее дрожали.

— Я стала работать вместе с Дугом еще в Европе, когда была секретарем одного из правительственных агентов. Домой я везла немного камней. Таможенный досмотр прошла благополучно, но не прошла мимо Дуга.

— Как он узнал о том, что у вас драгоценные камни?

— Наверно, я проболталась: я разговаривала с одной девушкой, а у нее началась с ним любовь. Так я стала партнершей Дуга.

— И его любовницей тоже?

— А вы как думаете?

— Продолжайте.

— Дуг был умен, необыкновенно умен и обаятелен. Он много работал, путешествовал, получал достаточно информации.

— О контрабанде?

— Контрабанда была лишь частью его деятельности. Основное — шантаж. Он сообщал таможенникам о контрабанде, получая двадцать процентов вознаграждения. Но это занимало мало времени. Шантаж был главным!

— Кто помогал ему?

— Я.

— Продолжайте.

— Я жила в Солт-Лейк-Сити, по телефону выступала как мать Дуга. Когда у него кто-то был на примете, он ехал на уик-энд. Я узнавала об этом, когда они выезжали. Потом Дуг звонил мне. Он всегда выбирал такой момент, когда девушка находилась рядом. Он звонил мне как матери, представлял ее по телефону и, описывая ее, говорил, что собирается жениться. Представляете, что в такой момент чувствует девушка? Она действительно начинает думать, что он женится на ней.

Получив информацию, я немедленно вылетала к ней домой. Я знала, как искать. Если в квартире что-нибудь было, я находила. Если это было что-то ценное, брала. Девушка не могла объявить об этом. Но если там было что-либо не очень ценное, я появлялась в качестве таможенного агента. Честно говоря, мне было жаль тех дурочек. Они бросались за помощью к Дугу, и он давал им советы.

— А что насчет Элинор? — спросил Мейсон. — Она или ее семья занимались контрабандой?

— Может, и занимались, в их квартире я ничего не нашла. Дуг не любил Элинор и никогда не собирался на ней жениться. Но ему нужна была ее помощь. Он задумал большое, опасное дело. Необходимо было поймать одного человека.

— Кого же?

— Сьюзен Грандер.

— Продолжайте.

— Дугу был нужен кто-то, кого он мог использовать и кто имел бы определенное прошлое.

— Как вы отнеслись к Элинор?

— В жизни Дуга Хепнера было много женщин. Элинор — последний лист дерева. Когда с дерева падают листья, вы их не считаете: просто сметаете в кучу и сжигаете.

— Вы жестоки.

— Конечно.

— А Элинор?