Дело о смертоносной игрушке. Мифические обезьяны. Дело о поющей юбочке

— Ну, у этого вот конкретного револьвера есть небольшая зазубрина впереди.

— И еще какая-нибудь примета?

— Нет, не думаю.

— А где находятся остальные три револьвера?

— Они у меня.

— Где?

— Естественно, в моем заведении. Я не ношу с собой сразу три револьвера, по одному в карманах брюк и еще один — в кармане пиджака, — съязвил Энклитас.

— С позволения суда, — сказал Мейсон, — замечу, что приближается время перерыва перед вечерним заседанием. Мне хотелось бы, чтобы этот свидетель вернулся в суд завтра утром, захватив с собой свои револьверы.

Гамильтон Бюргер, покраснев от негодования, вскочил с места и повернулся к судье:

— Мы снова сталкиваемся с очередным трюком адвоката Мейсона, ваша честь. Хорошо известно, что, когда в дело включается Мейсон, он принимается выкапывать отовсюду самые разные револьверы. Он силком впихивает их в дело и вовсю жонглирует ими и всех сбивает с толку. Три револьвера Джорджа Энкли-таса значат для этого ничуть не больше, чем весь оружейный арсенал в витрине магазина Для охотников и рыболовов.

Я склонен согласиться с окружным прокурором, — кивнул судья Кейзер. — Мне трудно понять, какое отношение имеет револьвер Энклитаса к нашему делу.

— Свидетель идентифицировал револьвер, который отдал Хелману Эллису, заявив, что на нем есть спереди небольшая зазубрина, — сказал Мейсон. — Только и всего.

— Но этого вполне достаточно в данных обстоятельствах, — кипя от ярости, выкрикнул Бюргер.

Мейсон внезапно толкнул револьвер прямо в руки прокурору.

— Отлично, — сказал он, — если вы так полагаете, покажите эту зазубрину, чтобы суд увидел ее.

— Покажите сами, — заорал Бюргер. — Вы не имеете права мне приказывать!

— Тогда, может быть, эту зазубрину покажет свидетель, — спокойно сказал Мейсон. — Я предложил вам сделать это только ввиду вашей уверенности, что примета достаточна для идентификации. Я вручаю револьвер свидетелю и прошу его продемонстрировать отметку для идентификации. — Мейсон повернулся к Джорджу: — Будьте столь любезны, мистер Энклитас, оставить свидетельское место и показать суду и окружному прокурору эту бороздку или зазубрину на передней части револьвера.

— Он может показать ее суду, — прошипел Бюргер, — но ему незачем показывать примету окружному прокурору. Окружному прокурору хорошо знаком этот револьвер. Окружной прокурор, однако, настоятельно советует суду с величайшей внимательностью проследить за тем, чтобы бирки, помечавшие револьверы как вещественные доказательства, не были бы подменены. В настоящий момент адвокат Мейсон располагает двумя револьверами и, если только ему представится малейшая возможность…

— Достаточно, — холодно перебил его судья. — Для подобного заявления у вас нет никаких оснований. Пусть свидетель подойдет поближе и покажет суду зазубрину на передней части револьвера.

— Ну, по сути дела, это и не зазубрина, — сказал Эн-клитас, выступив вперед, — а просто место, где поцарапан металл. Мы поспорили о том, достаточно ли прочна маникюрная пилочка, чтобы деформировать сталь, вот я и провел ее концом вдоль этого места. Я…

Энклитас внезапно замолчал, посмотрел на револьвер, потом перевернул его и поднес к свету.

— Я полагаю, — сказал он, — что метка стерлась. Я сказал, что это была неглубокая насечка на металле, вроде пореза.

— Но я не вижу даже следа этого пореза, — сказал судья, наклонившись вперед.

— Я и сам не вижу, — согласился Энклитас.

— Да, — сказал Перри Мейсон, — но это была единственная примета, необходимая для идентификации, на которую вы ссылались, подтверждая под присягой, что это-де и был тот самый револьвер, который вы отдали Хелману Эллису.

— Но он же и был обнаружен на его судне, разве не так?

— Вопрос заключается в том, — возразил Мейсон, — как вы можете быть в этом уверены.

Энклитас повертел револьвер в руках.

— Я просто знаю, — сказал он, — что это тот самый револьвер, хотя, кажется, не вижу отметки, которую оставила пилочка для ногтей.

— Итак, позвольте мне убедиться, что я вас верно понимаю, мистер Энклитас, — сказал Мейсон, следуя избранному им пути. — Вы купили четыре револьвера одновременно?

— Да, это так.

— И один из них отдали Хелману Эллису?

— Я уже повторял это раз пять.

— И у вас был спор о том, достаточно ли тверда обычная маникюрная пилочка, чтобы оставить отметку на стволе револьвера?

— Да, сэр.

— И вы заключили по этому поводу пари?

— Да, сэр.

— А с кем?

— С моим компаньоном, со Слимом Маркусом.

— И какова же была ставка этого пари?

— Пятьдесят долларов.

— А не помните ли вы, почему возник разговор насчет этого?

— О, ваша честь, — вновь возмутился Бюргер. — Это опять недопустимая форма ведения перекрестного допроса. Совершенно очевидно, что адвокат пытается затянуть слушание дела до перерыва, надеясь, что затем исхитрится придумать еще какие-нибудь каверзные вопросы для мистера Энклитаса. Я уже говорил, что мистеру Энклитасу было бы затруднительно возвращаться в…