Дело о сорока разбойниках

– Я не солдат, я не военный, я не пришел воевать! Позвольте только выполнить свой врачебный долг и спасти вас. Вы сделаете это, если я приму вашу веру? Я готов изучить Коран… Я готов учиться в вашей духовной школе, пройти все обряды, какие требуются. Потом же вы будет мне верить?

Сторож открыл рот от изумления. Абдулкасымхан же прищурился и стоял, не шелохнувшись, долго молчал, изучающе глядя на раскрасневшегося, сжимающего и разжимающего кулаки Иноземцева.

– Яхши, урус табиб, – вдруг сказал он. – Я жду тибе завтра в махалля Гульбазар, на мечеть. Увидишь ее сразу, она на большой холм стоит. Вы ее «Царская» зовете, а мы – Ходжа Ахрор Вали.

Потом развернулся к толпе и стал им что-то объяснять. Иноземцев перекинулся взглядом со сторожем, на том лица не было, с выпученными глазами он смотрел на доктора, нет-нет переводя изумленный взгляд с ишана на брошенный китель у сапог Ивана Несторовича.

Вдруг толпа бросилась к ногам доктора и с многоголосым придыханием стала причитать:

– Илтимос, кечирасиз, фойдали, муқаддас![22] – и хватать его за руки. Иноземцев шарахнулся в сторону, сторож замахнулся на толпу прикладом.

– Ишан сказал, что вы – эээ… как бы… бродячий святой… Эээ… навроде дервиша, юродивого, простите за откровенность перевода, – проронил он и кашлянул. – Сказал, что вы имеете особую духовную связь, прости Господи, с Аллахом, и действовали по его велению. Сказал, видел вас каждый день бредущим по дороге в русскую больницу, видел, как вы сами с собой якобы разговаривали, что тогда-то и усмотрел в ваших глазах святость. Сказал, сделает вас своим муридом… Это значит – учеником.

– Поди ж ты! – вырвалось у Иноземцева.

Тот продолжал интенсивно отмахиваться и отступать назад.

– Велел всем к вам идти лечиться. И более того, теперь ни одни похороны не будут в городе проходить без вашего участия. В последний путь будете провожать вы и сыпать ваш хлор в могилу сколько хотите.

– Да лжешь ты, – воскликнул Иван Несторович, не веря своим ушам. – Скажи правду, о чем они говорят?

– Чтоб мне на месте провалиться, ваше благородие. Но одно вам скажу, не дай боже, кто узнает про китель ваш…

И вновь многозначительно посмотрел на военную куртку в ногах доктора.

Тут вдали послышался конский топот. Понял Иноземцев, что доктора из амбулатории пригнали солдат, и чтобы избежать катастрофы, – а солдаты небось без предупреждения палить начнут, как было десять дней назад, – бросился сквозь толпу, растолкал всех сартов направо и налево, выбежал на дорогу и прямо под копыта казачьего отряда чуть не грохнулся.

– Вопрос улажен, мы договорились, сарты согласны на все условия, – выпалил он, повиснув на поводьях жеребца, на котором восседал командир. С высоты седла тот окатил Иноземцева оценивающим взглядом.

– По вашему виду и не скажешь, – с сомнением проронил офицер.

– Клянусь! Можете возвращаться назад. Видите? Толпа расходится.

Сарты повысыпали со двора больницы, толпою направившись в противоположную сторону. Последним вышел Абдулкасымхан. Он смело приблизился к солдатам, поклонился, прижав руку к груди.

– Мы уходим, – промолвил он с достоинством.

Иноземцев восхищенно глядел, как тот развернулся и медленно двинулся вслед за толпой.

«Великий человек, – подумал доктор, – великого ума, он один, не побоявшись нарушить законы шариата, спас и добрую половину города, явившуюся сюда, да русских солдат поберег от очередной стычки. Образчик дипломатии и пример компромисса меж двумя непримиримыми культурами! И после этого утверждать, что сарты дикари и невежды? Найдется среди них немало таких, которые любому европейцу сто очков вперед дадут». И радостный, что не ошибся в своих внутренних надеждах и чаяниях, поспешил обратно в больницу.

На следующий день после визитаций он, как и обещал, отправился в махаллю Гульбазар, где располагалась самая большая мечеть города, пятничная мечеть, ее восстановить велел после разрушительного землетрясения сам Александр III и выделил на это несколько десятков тысяч рублей.

Шагал Иноземцев к холму, с которого виднелись купола Ходжа Ахрор Вали с полной готовностью принять магометанское вероисповедание, и даже самому себе объяснить не мог, зачем ему это надо было. Спасения искал, как и все потерянные души. Или будучи под впечатлением поступком ташкентского ишана.

Но у самого главного портала ошеломили Ивана Несторовича ужасной новостью, что почтенный Абдулкасымхан скончался сегодня утром от холеры. Иван Несторович, убитый горем, сел прямо на камни и, невзирая на огромную толчею у ворот, просидел до тех пор, пока те не распахнулись и не показалась похоронная процессия.

Несколько сартов кое-как объяснили доктору, что последним желанием Абдулкасымхана было, чтобы русский дервиш засыпал его могилу белым лекарством.