Дело Пеньковского. Документальное расследование

(Предъявляется.)

Подсудимый Винн, вы не помните адрес, по которому вы ходили?

Винн: Нет, точного адреса я не помню. Это было в здании, где размещаются квартиры членов дипломатического корпуса. Я прошел во двор, затем поднялся на 3–4-й этаж. Но точного адреса я не помню.

Председательствующий: Товарищ прокурор, продолжайте допрос.

Прокурор: Подсудимый Винн, уточните, сколько раз вы во время майского приезда в Москву были у Чизхолма: один или два раза?

Винн: В мае только один раз.

Прокурор: Я напоминаю вам, что на допросе 26 ноября 1962 года вы показывали, что были у Чизхолма 27 и 28 мая.

Винн: Очевидно, я ошибался, я не могу припомнить этого. Я был на квартире у Чизхолма только один раз. Очевидно, это какая-то ошибка, я вполне уверен, что состоялось только одно посещение.

Прокурор: Подсудимый Винн, в этот свой приезд в Москву вы также не поняли, что являетесь посредником между английской разведкой и Пеньковским?

Винн: Я этого тогда не понял, но у меня возникло очень серьезное подозрение, которое было еще раз подтверждено после моего возвращения в Англию.

Прокурор: Значит, уже в этот период времени у вас возникли серьезные подозрения?

Винн: Да, это так. Такие подозрения у меня были. С вашего разрешения я хотел бы добавить здесь и заявить Высокому суду, что я этого вопроса действительно совершенно не знал. Мое заявление сейчас для профессионалов может звучать наивно, но я бизнесмен, коммерсант, к я не знал методов работы разведывательной службы. Сейчас я это познал.

(Оживление в зале, смех.)

Прокурор: Скажите, подсудимый Винн, а как бы вы расценили поведение англичанина, находящегося на государственной службе, который, минуя официальные органы своей страны, вступил бы в конспиративные связи с представителями другого государства?

Винн: Все зависит от того, о чем идет речь. Если речь идет о государственной тайне, то я бы к этому подлому, грязному делу не прикасался бы ни за какие деньги. Но если речь идет о различного рода коммерческих интригах, коммерческих маневрах, всяких коммерческих сделках, то этим я занимался всю свою жизнь.

Прокурор: Вы уже в начале допроса показали, что Пеньковскому не нужны были коммерческие встречи, поэтому и всплыла фигура Хартли.

Винн: Я считал, что моя основная задача была — оказать помощь Пеньковскому в подготовке совещания на более высоком уровне. Но я в то время не осознавал и не понимал действительного положения вещей.

Прокурор: А не считаете ли вы ваши ответы чрезвычайно наивными?

Винн: Атмосфера, в которой проходило все это, была совершенно другой, чем та, в которой я нахожусь сейчас, в зале заседания Высокого суда. Я привык доверять людям и считал, что если не доверять слову моих соотечественников, образованным людям, людям с респектабельным положением, то кому же можно верить, кому же тогда доверять? Все эти разговоры и беседы проходили в чрезвычайно вежливой обстановке, и я не был в состоянии подвергать их перекрестному допросу, требовать какие-либо доказательства и т. д.

Председательствующий: Но ведь вам Пеньковский прямо говорил, какие были встречи и какой характер этих встреч?

Винн: Ничего подобного. Он никогда не упоминал такие слова, как «разведывательная деятельность», «шпионаж», «государственная тайна», «военная тайна». Об этом он никогда ничего не говорил.

Председательствующий: Подсудимый Вини, какие же могли быть дела у английской разведки с Пеньковским иного порядка, чем разведывательные?

Винн: Никаких, конечно, но я-то их считал сотрудниками британского министерства иностранных дел, я их считал джентльменами, респектабельными людьми, вполне достойными уважения соотечественников.

Прокурор: Короче говоря, вас можно так понять, что ваши соотечественники вас обманули?

Винн: Именно так, именно поэтому я и нахожусь здесь.

(Смех в зале.)

Прокурор: Выясняли ли вы у Пеньковского возможности его следующего приезда в Англию?

Винн: Да, Пеньковский заявил, что он надеется совершить поездку на советскую выставку в Англию. Это, очевидно, не очень важно, но на меня слова Пеньковского произвели очень большое впечатление.

Прокурор: Можно ли считать, что вы в точности выполнили в этот свой майский приезд 1961 года в Москву все поручения английской разведки?

Винн: Да.

Прокурор: Сообщили ли вы кому-либо в Англии о предстоящей поездке Пеньковского на советскую выставку?

Винн: Да, я это сделал в конце июня.

Прокурор: Кому вы сообщили?

Винн: Я сообщил об этом Кингу, который позвонил мне и спросил меня об этом.

Прокурор: Кинг позвонил вам и спросил вас об этом?