Дело Пеньковского. Документальное расследование

Винн: Пеньковский уехал из Лондона 8 августа. Примерно в середине августа мне позвонил Кинг и спросил, планирую ли я посещение Москвы в связи с французской выставкой. Такие планы у меня были. Кинг спросил, не возьму ли я с собой кое-что для Пеньковского. Я тогда сказал, что меня вовлекают в какие-то дела, в которых я ничего не понимаю, о которых я не знаю и к которым не хочу иметь отношения. Он мне сказал, что все, что нужно сделать, это взять коробку конфет для Пеньковского. Эта встреча состоялась в машине, вблизи моей конторы. Он вынул из кармана обшивки машины коробку с конфетами и передал мне. Я спросил, что это значит. Оп ответил: «Ничего особенного, я просто хочу передать это Пеньковскому, а если у вас есть какие-то подозрения, купите сами конфеты и передайте». Я сказал: «Хорошо, если Пеньковскому хочется чего-нибудь сладкого, тогда я сам куплю ему таких конфет». Тогда Кинг постарался отделаться шуткой, сказал: «Забудьте об этом». Я тогда же ему заявил, что я начинаю уже отчетливо понимать, что меня куда-то вовлекают, и что я ничего общего не желаю с этим иметь. Он сказал мне тогда: «Вы должны снова встретиться с моим начальником. Он вам объяснит, как важно поддерживать отношения с Пеньковским».

На следующий день у меня действительно состоялась встреча с высокопоставленным лицом, насколько я понимал, из британского министерства иностранных дел, а не из британской разведки. На сей раз он был очень раздражен и повторил те же доводы. Он заявил, что Пеньковский дважды был в Англии, находится на высокой должности в Научном комитете в Москве и что нет оснований предполагать, что он занимается низкопробной деятельностью. Я уже тогда был чрезвычайно озабочен сознанием, что попал в неприятную историю, которая и привела меня в этот зал, но он меня всячески старался успокоить. За тысячу миль отсюда, в той обстановке, в которой я воспитывался, мы привыкли верить слову джентльмена, и я думал, что то, что он говорит, всё это правильно и правда. Но они меня обманули и привели на скамью подсудимых.

Прокурор: Подсудимый Винн, были ли вы как владелец фирмы и коммерсант лично заинтересованы в поездке в Москву на выставку?

Винн: Да, с точки зрения деловых вопросов я очень был заинтересован и очень хотел посетить Москву. Хотел посмотреть, как другие организуют такого рода выставки; так как у меня в Лондоне на складе есть фургоны для передвижной выставки, я хотел посмотреть, как мне лучше организовать выставку.

Прокурор: Подсудимый Винн, однако вы на предварительном следствии (том 6, л. д. 41) заявляли, что v вас не было особо большого желания посетить Москву.

Винн: Очевидно, это недоразумение. Я говорил, что у меня не было такого желания посетить выставку в Париже, но что касается французской выставки в Москве, я был очень в этом заинтересован.

Прокурор: Нет, в протоколе допроса (том 6, л. д. 41) речь идет именно о французской выставке в Москве.

Винн: Это просто недоразумение.

Прокурор: Вы согласились в этот приезд выполнять задания английской разведки?

Винн. Да, я согласился. Круг для меня замкнулся, я попал в тиски.

Прокурор: Какое задание вы получили?

Винн: Я получил задание передать кое-какие сообщения Пеньковскому и служить связником между Пеньковским и Чизхолмом. Из Лондона я привез чемодан подарков для Пеньковского.

Прокурор: От кого были подарки?

Винн: Теперь мне известно, что эти подарки были от британской разведывательной службы. Кинг спросил меня, не захвачу ли я подарки для Пеньковского. Я согласился.

Прокурор: Уточните задание, которое вы получили от английской разведки.

Винн: Мне было дано задание взять все, что мне передаст Пеньковский, и доставить в отдел выдачи виз британского посольства в Москве Чизхолму. Если же он что-либо передаст для Пеньковского, я должен передать это Пеньковскому.

Прокурор: Это задание вы от кого получили?

Винн: Это задание дали мне Кинг и его начальник, они обсуждали его совместно.

Прокурор: Кинг вам в этот период времени сказал, кем он является на самом деле?

Винн: Нет, в то время он мне не сказал, это было позже, во время нашей встречи в Амстердаме.

Прокурор: Прошу прощения. На предварительном следствии (том 4, л. д. 102, английский перевод, л. Д146) вы заявили о том, что в августе 1961 года Кинг признался вам в том, что он является представителем английской разведки?

Винн: Да, да. Это правильно. Речь идет о дате 26 августа 1961 года, когда я находился в Амстердаме.

Прокурор: Возвращаясь уже из Москвы?

Винн: Да, это правильно.

Прокурор: Видимо, после этого сообщения Кинга вам стало понятно, кем является его начальник, его босс?

Винн: Нет, мне это не было ясно. Кинг по-прежнему говорил, что место его службы — британское министерство иностранных дел. Но я никогда не был в этом помещении, и у меня нет ни малейшего представления о деятельности этого учреждения.