Дело Пеньковского. Документальное расследование

Винн: Для меня на этом этапе создались совершенно невыносимые условия. К этому времени моя фирма вела дела общей стоимостью примерно в полтора миллиона фунтов стерлингов по заказу своих клиентов. Мои клиенты требовали от меня каких-либо гарантий или конкретных результатов. Пеньковский обещал мне, когда я буду в Париже, познакомить меня с советским должностным лицом, которое будет отвечать за организацию советской выставки. Действительно, такого рода встреча состоялась. Кинг же, как представитель британских официальных кругов, заявил, что ничего опасного в связи с Пеньковским нет, что речь идет не о шпионаже и что я только помогу установлению хороших отношений между странами и мне нечего опасаться.

Прокурор: Подсудимый Винн, вы показали, что Кинг настаивал на вашем выезде в Париж и даже угрожал?

Винн: Да, это так, но я не закончил свои объяснения и прошу разрешения закончить свои показания в этой части.

Прокурор: Я хочу уточнить один вопрос, подсудимый Винн, у вас. На предварительном следствии (том 4, л. д. 230, английский перевод, л. д. 248–266) вы показывали, что Кинг в этом разговоре сказал вам, что если вы не пожелаете помочь ему, то он сам примет меры по оказанию помощи Пеньковскому. Судя по этому заявлению, Кинг вам не угрожал и не настаивал категорически на вашем выезде в Париж?

Винн: Вы мне не дали возможности закончить свои показания. В начале нашей беседы Кинг был вполне дружелюбен и вежлив. Он старался создать у меня впечатление, что в связи с Пеньковским и в моей поездке ничего опасного нет, а затем, когда он понял мое настроение, то начал угрожать и заявил мне, что мое дело пострадает, если я не буду помогать ему. Он действительно угрожал, грозил последствиями, если я откажусь от оказания этой помощи. Поверьте мне, что в Англии достаточно телефонного звонка должностного лица директору какой-либо фирмы, и моя репутация как делового человека понесла бы значительный урон, а я никак не хотел, чтобы моему делу был нанесен урон, так как это — дело моей жизни.

Прокурор: Правильно будет считать, что вы приняли решение выехать в Париж и организовать там встречу с Пеньковским под угрозами английской разведки, и в частности под угрозой Кинга?

Винн: По положению дел на данный момент это справедливо, однако я хотел бы сделать добавление. В тот момент — я хочу это подчеркнуть — Кинг неоднократно отмечал, что он ничего общего не имеет с британской разведкой и моя деятельность не связана с разведкой.

Прокурор: Подсудимый Винн, вы говорили на следствии и подтвердили на суде о том, что Кинг является разведчиком.

Винн: Нет, я не говорил этого, и Кинг никогда не говорил мне, что он британский разведчик. Я говорил, что Кинг мне известен как офицер британской службы безопасности, прикомандированный к британскому министерству иностранных дел. Возможно, что его начальник при министерстве иностранных дел возглавлял не только этот отдел или подотдел, к которому принадлежал Кинг. Я был уверен, что Аккройд и Кинг служат в разных отделах или подотделах британского министерства иностранных дел. Я помню, что Кинг, уточняя свои функции, сказал, что он отвечает за то, чтобы сведения о его переговорах с Пеньковским не проникли в печать, с тем чтобы не была испорчена перспектива организации переговоров на более высоком уровне.

Прокурор: На мой вопрос перед перерывом вы ответили, что, осматривая фотографии Анны Чизхолм, вы поняли, что занимаетесь шпионажем и лично участвуете в этом.

Винн: К тому времени в моем сознании действительно возникли такие подозрения, но надо сказать, что во время этих бесед, когда я выражал свои сомнения, на каждый мой аргумент выдвигался контраргумент, который казался мне вполне достаточным.

Председательствующий: Подсудимый Винн, вы не точно отвечаете на вопрос прокурора. До ухода на перерыв вы сказали, чго поняли, что занимаетесь шпионажем, а сейчас вы отрицаете это. Вот о чем идет речь.

Винн: К тому времени, когда состоялась моя встреча с Кингом в Амстердаме, я действительно начал понимать, что занимаюсь шпионажем. Я сопоставил все эти факты: коробку со сладостями, женщину и ее детей, и в моем сознании все более четко вырисовывалось положение вещей. Но, как только я начинал выражать сомнения, они все туже затягивали тиски, в которые я попал.

Председательствующий: Подсудимый Винн, для чего вы поехали в Париж: для бизнеса или для шпионажа?

Винн: Я поехал в Париж для бизнеса, а не для шпионажа. Я все время боялся, что у меня с Пеньковским произойдет размолвка и он перестанет мне помогать, а моя фирма вела дела с восемью фирмами.

Председательствующий: Товарищ прокурор, прошу продолжать.

Прокурор: Подсудимый Винн, прошу ответить на вопрос: у вас были какие-нибудь коммерческие дела в Париже в это время?

Винн: После разговора с Кингом, когда под угрозами я согласился выехать в Париж, я изменил свои планы и в Париже занимался делами.