Дело побежденного бронтозавра

— Присядьте, — предложил статский советник, указывая на кресло. Сам он опустился на диван. Ганцзалин в своем халате неподвижно смотрел на них сверху, словно какой-то домовой.

Анастасия поглядела на Загорского с благодарностью и опустилась в кресло, подрагивавшее от быстрого хода поезда. Она куталась в оренбургский платок, и было непонятно, то ли она озябла, то ли ее бьет нервная дрожь. Так она сидела, наверное, с полминуты, глядя в пол, а нервная дрожь все не унималась.

— Так что произошло? — мягко спросил Нестор Васильевич, видя, что она никак не может решиться.

— Белоусов пропал, — наконец выговорила она, и в черных глазах ее заплескалось отчаяние.

Загорский нахмурился. Что значит «пропал»? Почему она думает, что он пропал, а не отлучился на время?

— Может быть, и отлучился, — с дрожью в голосе отвечала Алабышева, — только его нигде нет.

Из ее короткого рассказа нарисовалась следующая картина. Вечером, когда барышня готовилась ко сну, Павел Петрович вышел из купе покурить. Его долго не было, она прилегла на свою постель, накрылась одеялом и уснула. Спала она как никогда хорошо, ничто ее не беспокоило, но, проснувшись еще до рассвета, она обнаружила, что Белоусова нет в купе.

— Может быть, он просто вышел привести себя в порядок? — спросил Загорский.

Она покачала головой — его постель была не разобрана и даже не смята. Кроме того, она спит очень чутко. Если бы он явился вечером, она наверняка проснулась бы. Поняв, что Белоусов не ночевал в их купе, она сначала подумала, что у него могла завязаться интрижка в поезде с какой-нибудь дамой и он… ну, вы понимаете…

— Что ж, случай вполне ординарный, — кивнул статский советник. — Во всяком случае, если вы с господином Белоусовым действительно только друзья.

— Мы только друзья, и ничего более, — несколько сердясь, повторила Алабышева. — А то, что мы едем в одном купе, так это только потому, что свободных мест в поезде больше не было. Но Павел Петрович — джентльмен, он видит мое положение и ни единым даже взглядом не осмелился… Словом, вы понимаете, о чем речь.

— Тогда почему бы ему не отправиться к какой-нибудь неизвестной вам даме?

На это Анастасия, хмурясь, отвечала, что Павлу Петровичу просто некогда было знакомиться с дамами, он все время был рядом с ней.

— А может, он встретил старинную знакомую, — неожиданно встрял Ганцзалин с верхней полки. — Перемигнулись — и готово дело.

Барышня покачала головой: нет, и этого не может быть. Она бы наверняка заметила интерес ее спутника к другой: женщины очень чувствительны к таким вещам. Нет, Павел Петрович был ничем не обременен и пропал внезапно.

Загорский думал всего лишь несколько секунд, потом сказал, что действовать надо исходя из самых очевидных теорий. Самое очевидное — предположить, что Белоусов не пропал, но лишь отлучился. Как долго он отсутствует?

— Я же говорила, еще с вечера, — с легким недоумением отвечала барышня.

— Нет, я имею в виду, с тех пор, как вы проснулись… В конце концов, у него могло случиться несварение желудка.

Алабышева отвечала, что не спит уже больше полутора часов. Нестор Васильевич покачал головой: пожалуй, это слишком даже для самого сильного несварения. Что ж, видимо, придется прибегнуть к помощи проводника и для начала проверить все купе в вагоне. Публика, конечно, еще спит, но случай экстраординарный, и им должны простить столь внезапное вторжение в частную жизнь пассажиров.

Он поднялся с дивана, однако барышня осталась недвижима. Статский советник посмотрел на нее с легким нетерпением: ему нужна будет ее помощь. Однако мадемуазель Алабышева, похоже, вовсе не собиралась покидать их купе. Ее снова била дрожь, а глаза смотрели куда-то в пустоту.

— Что с вами? — нахмурился Загорский. — Вам нехорошо?

— Мне страшно, — отвечала Алабышева. — Я боюсь выходить.

Нестор Васильевич поглядел на нее внимательно: чего же она боится?

— Одного человека, — отвечала та, дрожа. — Он вчера заглянул в наше купе и как-то очень странно на меня посмотрел. Потом он извинился, сказав, что перепутал купе, но меня до сих пор трясет при одной мысли о нем.

Загорский заметил, что, пока они с Ганцзалином рядом с Анастасией Михайловной, ей абсолютно ничего не угрожает, так что она может совершенно спокойно покинуть их купе и отправиться на поиски своего спутника…

* * *

Проводник, услышав требование Загорского произвести инспекцию вагона, пришел в ужас.

— Как это, ваше высокородие, осмотреть? — лепетал он. — Да тут генералы едут, действительные статские советники… Кто же позволит?

— Я сам статский советник, — отвечал Загорский, — я и позволю. У вас в вагоне, вероятно, похитили и силой удерживают человека. Если мы его не найдем в ближайшее время, вас просто уволят к чертовой матери.

Поминание матери нечистого, да еще и купно с угрозой увольнения, произвело должный эффект, и проводник споро взялся за дело. Они стучали, заглядывали, извинялись под недовольное бурчание разбуженных пассажиров и шли дальше. Белоусова нигде не было. По настоянию статского советника заглянули даже в купе самой Алабышевой, но, как и следовало ожидать, никого там не нашли.