Дело разведенной кокетки

— О вашем желании заключить с ней подобную сделку.

— Я считаю, что это не имеет связи с делом.

— Я считаю, что имеет, — сказал Мейсон.

— А я считаю, что не имеет, — заявил Гамильтон Бергер. — И поэтому протестую. Это неправильное ведение допроса свидетеля.

— Отвожу протест, — сказал судья Осборн.

— Вы сказали ей неправду? — спросил Мейсон.

— Да! — крикнул со злостью Бартон.

— Вы давно знаете Питкина?

— Я встречал его, но не знал, кто он. Это значит, что я не имел понятия, что он был когда-то мужем Люсиль. Когда я узнал об этом, это было для меня потрясением.

— Но, вы видели Питкина?

— Я знал, что он был шофером Арджила. Мистер Арджил является членом Клуба, к которому я принадлежу. В Клуб приходят многие нефтяники.

— Так как вы интересовались спекуляциями на нефти, так же как Арджил, Холистер, Гейтс и другие члены Клуба, вы должны были много знать друг о друге?

— Нет. Арджил, Холистер и Гейтс были компаньонами. Они интересовались определенными арендами. Я же интересовался совершенно другими вещами, несмотря на то, что в общем-то мы работали в одной области. Я не хотел, чтобы они узнали, что я делаю, так же как они не хотели, чтобы я узнал, чем занимаются их компания. Когда мы встречались, мы разговаривали, иногда спросили об общих условиях, но не имели много общего.

— Вы разговаривали когда-нибудь с мистером Питкиным?

— Да, но только по делам сугубо личным.

— Вы пытались узнать от него, что делали эти трое?

— Высокий Суд, это уже второй оскорбительный вопрос! — гневно выкрикнул Гамильтон Бергер. — Совершенно незаслуженный.

— У вас есть какие-нибудь доказательства, подтверждающие это обвинение? — спросил судья Осборн.

— Нет, Высокий Суд, — гладко ответил Мейсон. — Этот вопрос — только попытка выявить правду.

— Поддерживаю протест, — сказал судья Осборн. — Но, вы можете спросить его, о чем он разговаривал с мистером Питкиным.

— О чем вы разговаривали с Питкиным? И почему?

Бартон, уже здорово разозлился, ответил:

— Я хотел нанять временно шофера. Я узнал о некотором обществе, которое является чем-то вроде бюро по найму и специализируется в этих делах. Я видел его, когда он ждал как-то перед Клубом. Я спросил его, что он знает об этом обществе.

— И он знал?

— Да. Он дал мне адрес. Общество называется Бюро Обмена Шоферов, номер телефона можно найти в справочнике. Они записывают там шоферов, которые хотели бы подработать в свободные дни. Кажется, что общество организованно на основе кооперации. Члены работают в разное время и почти всегда там можно нанять шофера на пару часов или на весь день.

— Питкин принадлежал к этому обществу?

— Не знаю. Он говорил, что принадлежал. По четвергам он был всегда свободен, а в среду кончал работу в шесть. Снова на работу он должен был являться в пятницу утром. Он сказал мне, что охотно будет работать у меня в свободные дни, а если мне нужен будет шофер в другое время, я смогу воспользоваться услугами общества.

— У вас нет уже никаких чувств по отношению к обвиняемой, то есть к вашей бывшей жене? — спросил Мейсон.

— Я очень люблю Люсиль, по своему, конечно.

— И, желая показаться хитрым, вы посоветовали ей, чтобы она, не говоря ничего и никому, подбросила револьвер рядом с телом, чтобы сделать вид, будто это самоубийство?

— Это неправда. У вас нет доказательств. Обвиняемая могла это утверждать, но это абсурд. Ваше обвинение совершенно фальшивое и я презираю его.

— Разве вы не сообщили ей никакой идеи о том, как выйти из того положения, в котором она оказалась?

— Конечно, нет.

— Но, вы утверждаете, что она вам не равнодушна.

— Да.

— И вы отнеслись к предложенной ею сделке хладнокровно, рассматривая ее, как к обычное деловое предложение?

— Нет. Меня интересует Люсиль. Я хотел лишь убедиться в том, что она не напрасно истратит эти деньги.

— Однако, чувства, которые вы испытываете по отношению к своей бывшей жене, дружба, уважение или желание присмотреть за тем, чтобы какой-нибудь хитрец не ободрал ее, не помешали вам пытаться самому ободрать ее, давая ей на пять тысяч долларов меньше? — сладко заметил Мейсон.

— Я не хотел ее обмануть.

— Но, тогда зачем вы скрыли желание принять ее предложение?

Бартон подумал минуту и сказал:

— Думаю, что по привычке. В делах не проявляют заранее удовлетворения от сделки.

— Ну, ну, — сказал Мейсон. — Вы знали, что делаете. Вы сознательно скрыли желание совершить эту сделку.

— Об этом вы говорили уже несколько раз, — перебил Гамильтон Бергер.

— Я считаю, что защитник имеет право говорить об этом. Это указывает на мотивы действий свидетеля и делает Суду возможность оценить его характер, — ответил судья Осборн.

— Хорошо! — вдруг выкрикнул Бартон. — Я обманул ее. Я заметил, что мне подвертывается случай заключить выгодную сделку и хотел этим воспользоваться. Что в этом плохого?

— Ничего, — ответил Мейсон. — И я очень вам благодарен за похвальную откровенность, мистер Бартон. А теперь еще одна деталь. Как вы сообщили, обвиняемая в конце призналась, что в гараже было тело ее первого мужа?

— Я не говорил этого.

— Прошу секретаря Суда прочитать протокол для того, чтобы напомнить то, что сказал свидетель.