Дело Саввы Морозова

– Я полагаю, что социальная справедливость вполне достижима без отъема чужой собственности и тем паче без революции, – говорил Нестор Васильевич. – Нужно просто принять верные законы и обеспечить такое положение дел, при котором бы они работали…

Однако развить свои социальные теории Загорскому на сей раз не удалось – в дверь позвонили. Ганцзалин пошел открывать. На пороге стоял конопатый парнишка-рассыльный.

– Господину Загорскому телеграмма, – сказал он.

Китаец принял телеграмму и молча захлопнул дверь у остолбеневшего рассыльного перед носом. Покрутил послание в руках и отправился обратно в гостиную.

– Телеграмма, – коротко сообщил он хозяину.

– Чаевых ты, как обычно, не дал? – с упреком осведомился Нестор Васильевич.

– Чаевые – это глупости, – сварливо отвечал помощник. – В Китае чаевых не дают. Подачки унижают человека.

Загорский отвечал, что человека унижают не подачки, а нужда и бедность. Общество все пронизано связями, горизонтальными и вертикальными, и само существование его зависит от работы этих связей. Они с Ганцзалином, конечно, не принадлежат ни к родовой аристократии, ни к купцам-миллионерам. Однако жизнь их достаточно устойчива и даже избыточна, никаких материальных трудностей они не испытывают. И раз так, стоит подумать о тех, кому не так повезло, о тех, кто делает тяжелую работу и при этом получает за нее совсем небольшие деньги. Делиться с ними избытком своих доходов – это вполне гуманно и даже благородно. В этом случае люди из бедного сословия не будут испытывать слишком острой нужды и отчаяния от того, что они обездолены, не будет бунтов и революций.

Ганцзалин покачал головой. На его взгляд, революции не зависели от благосостояния бунтующих. Есть люди, которые, даже умирая от голода, бунтовать не станут. А есть такие, которым все поднесли на блюдечке, а они все равно недовольны и бросаются на всех вокруг, словно голодные духи.

– Хватит разговоров, – перебил его хозяин, – прочитай лучше телеграмму.

Текст телеграммы звучал загадочно: «Тетушка заболела. Нужен врачебный консилиум». Впрочем, загадочной она могла показаться только человеку непосвященному. Это был шифр, которым пользовались Загорский и Ника для срочных сообщений. Суть этой телеграммы состояла в том, что у Ники возникли непредвиденные сложности и ей нужна помощь.

Нестор Васильевич посмотрел на часы, покачал головой. До визита в дом Елизаветы встретиться с Никой он никак не успевает. Можно поехать после, но что, если его агенту нужна срочная помощь?

– Поступим вот как, – решил он. – Я поеду к Самохваловой, а ты отправишься к дому Морозова. Постарайся незаметно вызвать Веронику на улицу – не нужно, чтобы Савва Тимофеевич знал, что у него дома живет наш агент. Переговори с ней, узнай, что там стряслось. Если нужна будет срочная помощь или защита, вмешайся, если нет, постарайтесь дождаться меня.

Китаец нахмурился. Он не оставит хозяина одного: что, если на него попытается напасть Оганезов? Статский советник пожал плечами – уж с одним-то Оганезовым он как-нибудь справится. К тому же вряд ли тот решится напасть на него посреди бела дня. А теперь самое время нанести грим, чтобы он был похож не на статского советника Загорского, с которым барышня Самохвалова даже не знакома, а на страстного воздыхателя и рыцаря без страха и упрека Олега Анохина…

Спустя час он уже стучался в двери самохваловского дома. Дверь ему открыл лакей, однако за его спиной маячила возбужденная мордашка Елизаветы. Увидев Загорского, она осветилась таким радостным сиянием, что Нестору Васильевичу опять стало ужасно совестно. Однако он отогнал от себя пустые угрызения, отвечал барышне лучезарнейшей из улыбок и, войдя в дом, церемонно поцеловал ей руку, стараясь, впрочем, чтобы это не выглядело слишком интимно.

– Идемте, – сказала она, – я познакомлю вас с родителями.

И держа за руку, увлекла его за собой. Поспевая за окрыленной барышней, Загорский пытался вспомнить, когда в последний раз бывал он в столь двусмысленной ситуации, – и не мог. Были положения неудобные, неприятные, наконец, просто опасные для жизни, но от столь двусмысленной берег его Бог. Но, как говорится, и на старуху бывает проруха. И даже на статского советника тоже.

Идя на эту авантюру, он, признаться, не думал, как будет позже выпутываться – не жениться же на Елизавете, в самом деле. С другой стороны, опыт подсказывал ему, что из таких сложных положений почти всегда находится совсем простой выход. В конце концов, можно будет отклеить фальшивые усики, стереть грим с лица и попросту исчезнуть – Лиза ведь знает только Анохина, с Загорским она даже не знакома. Он будет ходить рядом, а она никогда не поймет, что этот седовласый респектабельный господин – ее избранник, тот самый Олег Анохин, который спас ее от грабителя в городском парке.