Дело Саввы Морозова

Именно этим соображением и руководствовалась сейчас Ника. Незаметно убить такую фигуру, как Морозов, нелегко. Убийц будут искать с особым тщанием и наверняка найдут и отправят если не на виселицу, то, по крайней мере, на каторгу. Поэтому, если убийцам дорога их собственная жизнь, они попытаются найти ключи к клиенту и уничтожить его так, чтобы подозрение на них не пало ни в коем случае. А проще всего это сделать, наладив связь с кем-нибудь из близких несчастного. Такого человека из ближнего круга называют по-разному, но проще всего назвать его традиционным именем – предатель.

Именно предателя и предстояло найти сейчас Нике. Для этого она планировала вплотную заняться всеми живущими в доме людьми – в первую очередь, разумеется, прислугой. Но, как говорится, человек предполагает, а Бог располагает. Бог в этот раз расположил таким образом, что для начала занялись самой Никой.

Как-то, исполнив одно небольшое дело, возвращалась она в кабинет Морозова. И тут на полпути ее перехватила Дуняша. Заступила ей дорогу, уперла руки в боки, засияла розовым румянцем на круглых щеках – не человек, а какая-то матрешка.

– Стой, – сказала, – Никанорушка, думаешь, от меня так просто уйти?

Ника поглядела на нее с ненавистью.

– Чего тебе? – буркнула.

Горничная прищурилась, круглое лицо ее сделалось каким-то острым, повсюду выступили углы.

– Все про тебя знаю… – прошипела змеиным шипом.

Ника вздрогнула – только этого не хватало! Она была уверена, что Морозов и Зинаида Григорьевна ее тайну не выдадут, да и кому ее выдавать – самим себе? А вот если в тайну проникла горничная с языком без костей – считай, конец операции.

Заметив ее волнение, горничная радостно ухмыльнулась: знаю, о чем вы там с хозяйкой говорили, что планировали да что обсуждали.

– Если хочешь, Никанорушка, чтобы я молчала да ничего Савве Тимофеевичу не сказала, плати!

Ника поглядела на нее изумленно: так вот ради чего весь огород! Проклятая девка шантажировать ее хочет! Но чем же, интересно? Если она знает, что Ника – барышня, почему же по-прежнему зовет Никанором? Видно, не знает она ничего, да и не догадывается, скорее всего. Однако это Нике на руку, пусть думает, что напугала.

Ника понуро вытащила из кармана ассигнацию, дрожащей рукой протянула горничной: больше нет. Глаза у той алчно полыхнули, она схватила деньги, спрятала за лиф. Ника пыталась было обойти Дуняшу, но та остановила ее. Погоди, сказала, этого мало будет.

– Чего ж тебе еще? – нарочито грубо, по-мальчишески, спросила Ника.

– Этого мало, – повторила Дуняша, растянув пухлый рот в улыбке. – Ты сколько жалованья получаешь?

– Сколько ни получаю, все мои, – отвечала Ника.

– Не дерзи, скопец! – нахмурилась горничная. – Отвечай, сколько получаешь: двадцать рублей, тридцать?

При слове «скопец» на сердце у Ники отлегло. Не знает, не знает, ликовала она!

– Ну, двадцать, – пробурчала Ника.

Дуняша погрозила ей пальцем: врешь, гаденыш! Я же тебя насквозь вижу. Тридцать ты получаешь, не меньше. А раз так, будешь платить мне каждый месяц ровно половину.

– Да за что половину-то?! – взвилась Ника.

Уголок рта у Дуняши дернулся (ловчее всех себя считает, стерва, подумала Ника!).

– А вот если откажешься и платить не будешь, – растягивая гласные, почти лениво заговорила горничная, – так я весь ваш с хозяйкой заговор Савве Тимофеевичу-то и открою…

Тут справа от них раздался густой голос Тихона.

– Заговор? Это вы о каком заговоре толкуете?

Ника повернула голову налево. Она краем глаза еще минуту назад уловила, что неподалеку стоит Тихон, прислушивается к их разговору, но решила вида не подавать: пусть-ка Дуняша покажет себя во всей красе.

– Какой заговор, говорю? – дворецкий грозно шагнул к ним.

– Ой, дядя Тихон, что вы, ни о каком заговоре мы не толкуем, – всполошилась горничная, – это мы так, лясы точим с Никанорушкой, то да се.

Тихон медленно переводил взгляд с Ники на Дуняшу и обратно. Потом кивнул Дуняше: отойдем. Ника злорадно смотрела, как Тихон уводит горничную за угол: так тебе и надо, жадная дрянь, впредь не будешь покушаться на чужое добро, не будешь людей запугивать!

Ника прислушалась: из-за угла донеслось до нее погромыхивание тихоновского баса и тонкий, как бы крысиный, писк Дуняши. Бас давил, угрожал, настаивал, а крыса все повизгивала, все норовила из-под него выскользнуть. Эх, жалко, слов не слышно. А впрочем, почему бы поближе не подойти?

Ника оглянулась по сторонам и тихохонько двинулась вперед. Шла она осторожно, как индеец в прериях, которому нужно беречь свой скальп и от бледнолицых завоевателей, и от воинов враждебного племени. Однако тут ждало ее разочарование: разговор кончился раньше, чем она подобралась на нужное расстояние. Из-за угла, к которому она направлялась, вышел один только дворецкий. Ника тут же сделала невинный вид, вроде как она просто так тут гуляет. Тихон, конечно, понял, чего и зачем она тут прогуливается, но лишь поманил ее пальцем к себе. Ника послушно подошла поближе.

Тихон вытащил из кармана десятирублевую ассигнацию и показал Нике: твоя? Она кивнула – моя.

– А за что получила? – осведомился дворецкий.