Дело Саввы Морозова

– Спасет жизнь, – ворчал Ганцзалин, пока хозяин обрабатывал ему укушенную компаньонкой Елизаветы руку. – Скажите лучше, кто мне спасет жизнь? Чуть не до кости прокусила. Может, она бешеная, эта Ангелина?

Статский советник хладнокровно отвечал, что ничего она не бешеная, а просто хорошо исполняет свои обязанности. Вот, скажем, если бы кто-то попытался напасть на него, Загорского, неужели помощник не вцепился в него всеми тридцатью двумя зубами? Ганцзалин мрачно отвечал, что, конечно, в руку вцепляться бы он не стал, просто откусил бы наглецу голову.

– Она все-таки женщина, а ты как-никак мужчина, – заметил Нестор Васильевич с легким упреком. – В таких обстоятельствах каждый делает, что может.

Чуть-чуть подумав, китаец сменил гнев на милость и сказал, что дралась телохранительница неплохо: будь на его месте человек чуть менее подготовленный, ему бы пришлось туго.

– Ну вот, – сказал Загорский, приклеивая на руку помощнику большой пластырь, – все в порядке.

Китаец придирчиво осмотрел руку и остался недоволен.

– Демаскирует, – сказал он. – Не дай бог, попадусь на глаза этой Ангелине, она меня сразу вычислит. Физиономию мою она точно не узнает, я был белый, как мертвец, а вот пластырь на руке… Я ей чуть челюсть не выломал, пытаясь руку освободить. Такое не сразу забудешь.

Нестор Васильевич секунду подумал и предложил помощнику выход – несколько дней поносить перчатки.

– В перчатках я буду выглядеть как какой-то жулик, – буркнул Ганцзалин.

Однако после того, как хозяин уверил его, что и в перчатках и без них он выглядит совершенно одинаково, с неохотой согласился.

Тем не менее, отправляясь на первое свидание с Елизаветой, хозяин Ганцзалина с собой взять не пожелал. Да и, согласитесь, это было бы странно. Кто-то ходит на свидания с цветами, кто-то – с билетом в театр, а он привел бы с собой китайца? Среди коллег-дипломатов Нестор Васильевич славился своей экстравагантностью, но любой экстравагантности должен быть положен естественный предел.

Наверное, романтично было бы встретиться в том же самом парке, где статский советник недавно спас барышню, точнее, ее сумочку. Однако Загорский был человек опытный и знал, что не меньше, а то и больше романтическому настроению способствует атмосфера хорошего ресторана с изысканной подачей блюд, вкусными десертами и шампанским.

– А ей можно шампанское? – усомнился помощник. – Она же ненормальная.

– Сам ты ненормальный, – рассердился статский советник, однако слова китайца заставили его задуматься. Ганцзалин был прав: при многих психических и нервных расстройствах спиртное, даже такое легкое, как шампанское, строго противопоказано, поскольку может спровоцировать приступ или обострение болезни.

В конце концов Загорский решил действовать по обстоятельствам. Если барышне нельзя шампанского, их всегда выручат лимонады.

Он оказался прав: от ресторана «Эрмитаж» Елизавета пришла в восторг. Не то чтобы она не бывала здесь раньше, разумеется, бывала, но в сопровождении родителей и телохранительницы Ангелины. Нестор Васильевич немного опасался, что и на свидание барышня придет вместе с этим цербером в женском обличье. По счастью, опасения его не подтвердились, мадемуазель Самохвалова явилась без сопровождения. На душе у Загорского немного полегчало: Елизавета была нездорова, но все же вполне дееспособна.

Некрасивое ее мышиное лицо при взгляде на Нестора Васильевича всякий раз освещалось таким сильным внутренним светом, что ему казалось, будто в сердце ему втыкают иголку. Боже мой, он и взрослых опытных женщин старался никогда не обманывать и не обнадеживать попусту, а тут перед ним был сущий ребенок. Но ничего, ничего, лишь бы дело удалось, а там уж он как-нибудь замолит этот грех. Ну, или будет гореть в аду – это уж как получится, опыт его подсказывал, что, как правило, жизнь человека крайне мало зависит от его усилий. Если так обстоит дело с земным существованием, почему с загробным должно быть иначе?

Лиза, само собой, не могла прочитать его мысли и радовалась от души.

– Как опьяняет! – смеялась она, пригубив вина из бокала.

Загорский лишь улыбался в ответ: барышня не знала, что они пьют детское шампанское. Статский советник решил перестраховаться и тайком попросил метрдотеля переклеить этикетки с настоящего вина на детское, оплатив, разумеется, и то и другое.

В самый разгар беседы в зале появился князь Дадиани.

Ганцзалин был прав, за Елизаветой приглядывали. Более того, очевидно, кто-то в ближайшем окружении барышни сообщал аферистам обо всех более или менее важных событиях в ее жизни. Появление нового ухажера не могло их не встревожить. Сам Оганезов на разведку не пошел, чтобы не ставить себя и Лизу в неудобное положение, послал клеврета, чтобы тот оценил степень опасности.

Ничего, сейчас он ее оценит по достоинству.

Загорский взял девушку за руку, нежно пожал ее, наклонился совсем близко к ушку, зашептал, щекоча его губами. Барышня запрокинула голову от счастья и тихо смеялась, от восторга ничего уже почти не понимая.