Дело серенького козлика

Марта снова вошла в транс. Здесь это было совсем легко, так же легко, как поднять голову и глянуть на окружающее чуть по-другому.

На этот раз она решила начать смотреть совсем рядом — подниматься выше, окидывать мысленным взглядом дали было страшновато — вдруг за ближайшими тенями прячется кто-то хищный.

Деревья — мертвые и злые. Ядовитый туман под корнями, туман вокруг стволов. Мрак клубится, расползается откуда-то из середины.

Но на краях этой зоны деревья просто поломаны и мертвы — отсюда ядовитые тени уже ушли.

“Иванушка арестован, Алена убита, — подумала Марта, — демон ослаб. Отступает…”

Но дальше, глубже яда ещё было много, и необходимо было добраться до туда.

Вдруг стало ясно, зачем были все эти мелкие кражи: не магия, не предметы силы — унижение.

Унижение магов, тех, кто может, тех, кто словом, жестом, танцем или песней подчиняет себе мир.

Марта глянула почти на саму себя, туда, где верхом на Лисе скакал Мирослав. Вспомнила, как он пел Лисе песню силы, как он песней покорил опасного хищника.

И вспомнила, каким Мирослав сидел в первый день их знакомства — жалкий, нелепый, забывающий простые вещи, не знающий, за что хвататься. Ограбленный униженный.

“А ведь и Коростень в тот день собирался что-то этакое сделать… — догадалась Марта. — И Волкова… пережила ли бы она смерть своей дочери-оборотня?”

— Много кого называют демонами, — прогудел голос Черного Человека, — но некоторые это заслужили.

Марта кивнула.

Заслужили.

***

Впереди тени сгустились, сомкнулись, слиплись.

— Там! — выдохнула Марта едва слышно. Подумала повторить громче, но Лиса уже свернула в сторону, остановилась.

Рядом замерла Белка.

— Марта-Марта? — прощелкала она тихо. — Где-где-где?

— Сейчас аккуратно, — ответила Марта, — мне кажется, он уже рядом.

Она перехватила свою дубинку поудобнее и пожалела, что мало тренировалась в самбо. Стрелять ей нравилось, а драться вблизи не очень, но сейчас придется…

И тут Козел вышел.

Марта вскрикнула и ударила прежде, чем поняла, что цель ещё слишком далеко. Что в руках у нее не пистолет, а значит… значит…

Мирослав обернулся, Лиса припала к земле и оскалилась, Белкина заверещала и бросилась вверх по ближайшему дереву.

Козел был высок и грозен.

Глаза пылали алыми огнями, из пасти капала ядовитая жижа, черная шерсть свалялась сосульками… а может, и шипами.

Марте показалось, что земля под копытами Козла проминается потому, что пытается отодвинуться как можно дальше. Земля тихонько плакала… а может, и кровоточила.

Козел издал странный звук — то ли блеяние, то ли рык. Угроза, обещание разорвать, растоптать и пожрать останки.

— Мы победим, — сказала Марта вслух. — Он угрожает, а не атакует, значит, сам не верит в свою победу.

Начала она говорить, стараясь убедить товарищей, но к концу вдруг поняла, что и сама верит в это.

Мирослав поднял бубен и ударил в него. Гул покатился по лесу, гул отдался эхом и вернулся обратно со всех сторон.

Марта шагнула вперёд и взмахнула своей дубиной.

Козел зарычал, упал на четвереньки и клацнул в сторону Марты огромной пастью. Вонь — совершенно не животная, а какая-то химическая, отвратительно мерзкая, — вырвалась из пасти, обдала Марту, заставила поморщиться. Но Марта не отступила, а Козел отступил. Совсем чуть-чуть.

Мирослав шагнул вперёд, бубен в его руках гудел и дрожал, ритм танцевал вокруг, заставляя сердца биться в такт, заставляя шелестеть мертвые листья и звенеть мертвые ветви.

Белкина верещала что-то сверху, звала Жар-Птицу, и Марта слышала шум ветра в огненных крыльях. Но пока Птицы было не видно.

Лиса исчезла, Лиса пропала, но Марта чувствовала, она где-то близко, она здесь.

Козел наклонил голову, выставил в сторону своих противников рога.

Черные, острые, запачканный кровью и слизью, ядовитые и грязные. И весь он был грязным, ядовитым и мерзким, вовсе не Козлом, а чем-то нелепым и отвратительным.

Марта остановилась, и вдруг увидела близкое будущее — она шагает вперёд, взмахивает дубиной. Козел бьёт рогами и дубина бессильно ломается о крепкий череп. А саму Марту подбрасывает в воздух, она неуклюже кувыркается и падает — прямо в поставленную пасть. Хрустят кости, в ноздри бьёт вонь, боль затапливает разум, в глазах темнеет…

Марта тряхнула головой и поняла, что споткнулась. Что упала на колени, а дубинка выпала из рук и лежит рядом. Что гул бубна замер… а прямо перед ней — пасть демона, черный провал, смерть и мерзость…

Марта схватила дубинку и попыталась ударить, понимая, что не успеет, что поздно, что она погибла, погибла…

И тут пасть издала громкий вопль боли и отодвинулась назад.

Лиса повисла на левой ноге Козла, впилась зубами в его плоть.

Козел отмахнулся, но Лиса отскочила, яростно тявкнула совсем по-собачьи и метнулась в сторону. Из раны текла густая жижа, черная и дымящаяся, и Козел бросился вслед за Лисой слегка прихрамывая, но все же быстро.

“Я отвлекла его внимание от Лисы… — подумала Марта, — а теперь она отвлекает от меня!”

Она перехватила дубину удобнее, и бросилась вслед за Козлом.