Дело супруга-двоеженца. Дело о стройной тени. Дело о двойнике пожилой дамы

— Таким образом она избавилась от своего багажа, дала носильщику хорошие чаевые и затем отправилась в своем кресле в сторону женского туалета. Тут она бесследно исчезла.

— Она не заходила в туалет? — спросил Мейсон.

— Никто не может этого сказать. Она будто растворилась в воздухе.

— Вы проверили поезда?

— Мы спрашивали проводников, носильщиков, билетных кассиров, абсолютно всех. Уговорили носильщика, прятавшего ее чемоданы в автоматические камеры, показать их. Мы даже заставили одного из служащих, отвечающих за сохранность багажа, открыть их.

— Пусто? — спросил Мейсон.

— Пусто, — ответил Дрейк.

— Именно этого я и опасался, — пояснил Мейсон.

— Чего? — спросила Сьюзен Фишер.

Лицо Мейсона посуровело.

— Я ведь уже говорил, что женщина пятидесяти пяти лет в темно-синих очках, почти слепая и прикованная к инвалидному креслу, не может отправиться в такое людное место, как вокзал, и затем раствориться в воздухе.

— Да, помню ваши слова, но…

Мейсон улыбался, когда Сьюзен на минуту смолкла.

— Но, похоже, ей это удалось? — продолжила Сьюзен Фишер.

Мейсон повернулся к Полу Дрейку.

— Дол, — сказал он, — желательно, чтобы твои люди прочесали окрестности вокруг вокзала. Они должны приняться за работу и проконтролировать все — понимаешь, все? Я хочу знать все пути, пользуясь которыми можно покинуть вокзал, и я хочу, чтобы каждый из них был досконально проверен. Не важно, если на это уйдет вся ночь.

— Будет сделано, — ответил Дрейк и удалился.

— Вы не могли бы мне сказать, мистер Мейсон, чего вы опасаетесь? — спросила Сью Фишер.

— Женщина, так необычно выглядевшая, не может исчезнуть бесследно, — опять повторил Мейсон. — Если же она все-таки исчезла, придется признать, что наша исходная позиция была неверной.

— Вы хотите сказать, что мисс Корнинг не могла сделать то, что на самом деле сделала?

— Нет, — возразил Мейсон, — я хочу сказать, что у нее совсем другая внешность.

— Вы подразумеваете?.. Вы имеете в виду?

Представьте себе, что эта женщина — аферистка, —

сказал Мейсон. — Вы ведь не знаете Амелию Корнинг, но вы единственная, кто ее видел. Она позвонила вам и назвалась Амелией Корнинг. Ее манера говорить и ее внешность соответствовали известному вам описанию. Вы поехали в аэропорт. Она сидела в окружении багажа с наклейками южноамериканских отелей — уже этот факт может служить косвенной уликой против нее.

— Почему вы так думаете?

— Как правило, багаж пассажиров содержится в камере хранения аэропорта, — начал объяснять Мейсон, — но эта женщина сидела в холле в инвалидном кресле-среди своих вещей. Как они там оказались? Ясно, что она не могла сама забрать багаж и с помощью инвалидного кресла переправить в холл. Следовательно, она должна была нанять носильщика.

Спрашивается, к чему была нужна ей вся эта волокита? Разве не проще было бы оставить багаж там, где он находился, до тех пор, пока приезжая не найдет машину и носильщик не доставит туда багаж?

Но сама эта сцена — женщина, сидящая в инвалидном кресле рядом с горой чемоданов, пестрящих южноамериканскими наклейками, — вся эта сцена Говорит о том, что для женщины было необычайно важно, чтобы вы узнали ее сразу же, как только войдете в холл.

— Видите ли, это обстоятельство насторожило меня сразу же, как только я услышал о нем от вас, — продолжал Мейсон. — Но после того, как вы описали мне нрав этой дамы, я решил, что она, возможно, относится к числу людей", старающихся никогда не спускать глаз со своих пожитков. Поэтому я постарался¹ выбросить из головы свои первоначальные сомнения. Тем не менее вся эта история была мне как-то не по душе.

— Значит, вы полагаете, что эта женщина — аферистка!

— Конечно, я не могу этого утверждать. Тем не менее нельзя не предположить такую возможность. И если она — аферистка, нужно признать, что ей достался хороший улов. Она сбежала, унеся множество улик против Эндикотта Кэмпбелла, которые позволят ей шанта-’ жировать его. По всей вероятности, она прихватила с собой и коробку, содержащую Бог знает сколько тысяч долларов и…

Слова Мейсона были прерваны криком ужаса, вырвавшимся у Сьюзен Фишер. Она сидела смертельно бледная, с расширенными глазами, прижав ко рту ладони.

— Теперь вы видите, — сказал Мейсон, — почему мне казалось преждевременным говорить о гонораре. Сначала мне хотелосй выяснить, что же все-таки произошло. Я не желал бы, чтобы вы попали в грязную лужу, из которой не сумеете выбраться.

— А что вы имели в виду, когда сказали, что ваши догадки оказались ложными? — с трудом удалось вымолвить Сью.

— Давайте предположим, что женщина, называвшая себя Амелией Корнинг, была аферисткой. Предположим дальше, что, въехав в дамский туалет, она вылезла из своего инвалидного кресла, сняла темные очки и направилась к выходу уже не как беспомощная калека, а как обычная здоровая женщина.

— И кто-то ее поджидал? — спросила Сьюзен.