Дело «Тенкилл»

Снова крик, на этот раз мужской. Я открываю глаза и вижу подвал — неровные углы смещаются, становятся туннелями. Моё тело лежит в проёме двери. В комнате двое мужчин в чёрном. Я с трудом сажусь, прижавшись спиной к дверному косяку. Один из мужчин с силой бьёт металлической трубой, дубинкой, я не знаю, чем, по левой руке Лены, и она падает на пол, хватаясь за то, что раньше было её рукой, а теперь согнуто не в ту сторону. Её рот широко раскрыт, но я не слышу криков, потому что мой мозг блокирует все звуки. Я слышу только шум крови и пульсацию нервов.

Голова болтается на шее, я едва могу держать ее прямо. Жгучая боль отдаёт в голову, сжимает мышцы, пронизывает скулу. Я обвожу глазами синюю толстовку, которую мне одолжила Сесилия. Кровь льется с моего лица на синюю ткань. Мозг пытается склеить всё это в бессвязную историю о том, что синий и красный образуют фиолетовый, как красиво, хоть картину рисуй, но я каким-то образом понимаю, что это дикая мысль, и отгоняю её. Я заставляю глаза, которые воспринимают комнату как движущиеся углы, а не статичную реальность, сосредоточиться на копировальных аппаратах, где люди в чёрном загнали в угол Генри и Брэда.

Худшее, что я когда-либо могла себе представить, происходит именно сейчас: Лену бьют железной трубой, а я наблюдаю, в замедленной съёмке и под углом, как один из мужчин наносит Генри удар в живот или в бок, трудно сказать. Генри падает на пол, задыхаясь. Я кричу, я знаю, что должна кричать, хотя и не слышу своих криков, потому что человек в чёрном кричит другому — заткни эту суку. Я не понимаю, почему я слышу их голоса, но не слышу криков любимого мужчины.

Человек с железной трубой бьёт Брэда по правой голени, и Брэд падает на пол. Он кричит в агонии, а я смотрю, как кровь хлещет из тела Генри, моего Генри.

Господи, нет. Потому что человек с ножом перестаёт нависать над Генри, хотя, видимо, собирался воткнуть нож ему в висок. Так говорит мне мой мозг, и поэтому я кричу.

Человек с ножом идёт ко мне и кричит: «Заткнись!» А потом наклоняется и вопит мне в лицо: «Где он, чёрт возьми? Где жёсткий диск с тем, что вы отсканировали?»

Из его нагрудного кармана выпадает визитка. Не думаю, что он это заметил.

Я качаю головой — нет, нет, нет. Я не могу ему ответить. Моё сердце, мой мозг, каждая моя молекула сосредоточились на Генри. Мне нужно добраться до Генри. Мне нужно добраться до Лены. С моего лица стекает кровь, или со лба, я не знаю. Я вижу копировальные аппараты, людей, ящики и полки в углах, множество углов и туннелей, и всё это смещается в сторону.

Генри истекает кровью на полу, я вижу его глаза, он просит меня остановиться. Значит, я должна ползти к нему.

Человек с ножом вдавливает ботинок мне в спину и швыряет меня на пол, будто я черепаха под натиском человеческой руки.

— Где этот чёртов жесткий диск?

Брэд плачет на полу, держась за сломанную ногу, по его лицу текут слёзы и сопли.

— Пожалуйста, прекратите, пожалуйста. Вот, вот они, берите. По одной на каждый аппарат. Господи, я прошу вас, вот они все.

Человек с ножом оставляет меня в покое, выхватывает флешки у Брэда и кричит ему сверху вниз:

— Это всё?

— Да, да, — бормочет Брэд. Он по-настоящему плачет, его лицо красное и перекошенное. — Господи, это всё. — Он смотрит убийце в глаза и рыдает.

— Давай, — говорит человек с ножом человеку с трубой. Он достаёт их кармана куртки маленькую банку с жидкостью и заливает ею все двадцать пять ящиков доктора Хоффа. Потом вновь берётся за трубу и выбивает всё дерьмо из обоих копировальных аппаратов, и он знает, куда целиться — прямо в жёсткие диски, на которых могут храниться эфемерные копии всего, что мы отсканировали. Он зажигает спичку, бросает её на коробки, которые облил, и все оригиналы сгорают.

Потом он бросает флешки на пол и вдребезги раздавливает ботинком.

Вот и всё. Больше нет кусочков нашей головоломки. Больше нет доказательств. И теперь я не сомневаюсь, что они охраняют и другие архивы с подпольными записями по всей стране, так что у нас нет шансов туда попасть, даже будь у нас контакты, а у нас их нет. Эти твари либо запрут нас здесь и подожгут, либо убьют, раз уж они уничтожили все копии улик. Человек с ножом подходит к Генри, который свернулся калачиком в углу, и вновь поднимает нож, а я не могу пошевелиться, я не могу пошевелиться, потому что мой мозг считает, что я черепаха, хотя я знаю, я вижу, что человек, давивший на меня сапогом, теперь вот-вот пырнёт Генри ножом.

Дверь в подвал позади меня с грохотом распахивается, и я слышу крик женщины:

— Стойте, суки!

А потом слышу хлопок, второй хлопок и вижу, как человек с ножом и человек с трубой падают на пол.

Прежде чем потерять сознание, я успеваю поднять глаза с пола на дверной проём и вижу Самеру с пистолетом и Сесилию у неё за спиной. Внезапно становится ясно, что я не зря взяла с собой Самеру и что подготовка не бывает излишней.