Дело «Тенкилл»

Я вновь в той же ловушке. Никогда не стоит судить человека по первому впечатлению. Да, очень важно, особенно для женщин, следовать инстинктам, как учила тётя Вайолет. Но инстинкты отличаются от предположений. Мои ясно говорят мне, что Сесилии можно и нужно доверять. Мне хочется обнять её за то, что она поделилась со мной такой личной, такой пугающей информацией. По крайней мере меня она пугает.

— Мне очень жаль, — говорю я.

— Я рада, что у тебя всё в порядке.

Под вопросом, под очень большим вопросом. Я тяжело вздыхаю, закрываю глаза.

Мне кажется, я заставила офтальмолога подтвердить, что у меня всё в порядке и опухоли доброкачественные, по меньшей мере раз сто. Но всё-таки не могу не беспокоиться, читая статьи в интернете.

— Сесилия, я так тебе сочувствую. Я не знаю, что сказать.

— Знаешь, это помогает много работать, сохранять концентрацию.

— Понимаю. И большое тебе спасибо за помощь. Я сама знаю, как важно вести записи и следовать процедуре. В общем-то, моя работа отчасти и состоит в составлении процедурных документов, таких, как твоя форма 29. И я понимаю, как нагло с нашей стороны было навязываться тебе в такую прекрасную летнюю ночь. Ты же понимаешь, мы всё тебе компенсируем.

Она останавливается в конце туннеля, изогнутого и мрачного. Штукатурка на стенах потрескалась. Она смотрит на меня не так, как прежде, а ясным и открытым взглядом, и говорит:

— Спасибо.

Переводит взгляд на Брэда и спрашивает:

— Ну что, ребята, вы готовы?

Потом открывает тяжёлую деревянную дверь, которую, похоже, выдрали из какого-то средневекового замка и привезли сюда. Если нам понадобится помощь, наши крики никто не услышит, и наши тела не найдут годами. Сюда никто не ходит, это очевидно. Сырой, затхлый запах бьёт нам в лицо вместе с порывом холодного воздуха. За серым конусом фонарика Сесилии — чёрная бездна.

— Здесь нет света. Это подвал зрительного зала, и в восьмидесятых какому-то умнику пришла блестящая идея распихать старые коробки по углам. Они всегда перетасовывали коробки, дом за домом, подвал за подвалом. Не сомневаюсь, что здесь ничего нет. Но давайте уж убедимся.

Она пробирается сквозь паутину, освещая каморки, укромные уголки и старые подвальные помещения, которые пусты, если не считать отключенных вентиляционных отверстий и неиспользуемых котлов.

— Видишь? Ничего.

Пахнет плесенью, влажной грязью и немного — бетоном. В конце подвала, примерно в шести футах над потрескавшимся бетонным полом, находится деревянный люк или дверь, точно сказать не могу. Какой-то квадрат примерно три на три.

— Что там такое?

Она направляет туда фонарик.

— Кажется, дверь в подвал, под сценой.

Я прохожу мимо неё, она протягивает фонарик мне. Брэд сворачивает в какую-то комнату и выходит из неё с деревянным ящиком в руках.

— Стоял возле старого котла, — объясняет он, — можешь на него встать.

Он ставит ящик на пол, я встаю на него и нащупываю на двери подполья металлическое кольцо. Оно грязное, трещины в деревянном квадрате полны жуков, коконов и паутины. Уверена, что эту дверь не открывали несколько десятков лет. Так что, если старые записи кто-то запихал в подбрюшье зрительного зала, их не перенесли в подвал Сесилии.

Я тяну. Дверь не сдвигается с места. Я тяну. Она чуть скрипит.

Я тяну, и она, чёрт бы её побрал, наконец распахивается, отбрасывая меня назад, сваливая коробку, но Сесилия вовремя подхватывает меня и не даёт упасть. Я направляю фонарик на подполье. На меня смотрят два красных глаза — крыса. Я кричу, и она убегает.

Свет заливает пространство, открывая несколько десятков ящиков. Может, и сотен.

Сесилия приподнимается на цыпочки и заглядывает внутрь.

— Вот суки, — говорит она. — Тут никто, кроме меня, вообще работать не хочет. Я же им сказала, чтобы везде искали чёртовы коробки.

— Не сомневаюсь, — отвечаю я.

* * *

После того как мы обнаружили коробки в подвале, я подтаскивала коробки к краю, одну за другой, а потом Брэд или Сесилия относили её либо обратно в котельную, если она не имела отношения к доктору Хоффу, либо если имела, складывали вдоль зала. На это ушёл по меньшей мере час, и всё это время мне приходилось кричать на крыс. Это было ужасно. Когда веселье наконец закончилось, я вся перемазалась в грязи, в волосы мне набилась паутина и даже паук, которого Сесилия любезно выгнала. Потом мы трижды совершили кругосветное путешествие, пока все коробки доктора Хоффа не оказались в подвале, как того и хотела Сесилия.

Потом она отправила меня в душ для персонала и позволила переодеться в свой запасной спортивный костюм, который мне очень понравился. Мы теперь друзья.