Дело «Трудовой Крестьянской партии»

В своих показаниях от 30 марта 1931 г. Грушевский сообщил, что в конце марта 1924 г. он приехал в Харьков, отыскал в издательстве «Рух» Лизанивского и нашел квартиру Муковского. Там он провел совещание с «поворотцами», рассказал о заграничной ситуации: об отношениях среди украинской эмиграции, главным образом эсеров, попытке объединения пражского эсеровского центра с галицийскими радикалами, для создания сильной украинской народнической партии с целью противопоставления ее национальным демократам и др.

Благодаря поддержке чешского правительства эта группа в последнее время стала очень сильной; издательство литературного месячника под редакцией Винниченко, Шаповала на средства чешского правительства сильно подняло их престиж.

«По возвращении узнал, что они постановили ликвидировать свою эсеровскую группу, я был этим очень взволнован, так как мы много туда вложили в ее программное обоснование и надеялись, что она в конце концов получит утверждение Правительства. С другой стороны, рассказывали они о своих намерениях открыть более широкие возможности для занятия руководящих правительственных и общественных позиций, присоединившись к плану подачи декларации, которой надеялись заполучить доверие правительства, осудив свою деятельность в прошлом и обещать полную лояльность в будущем. Проект этот был заготовлен еще до моего приезда, кажется, О. Поповым, но этот текст был признан неподходящим и Чечель взял на себя составление нового текста»[348].

Об этом также шел разговор на обеде у Лизанивского, где были из Харьковских эсеров – Голубович и Петренко. Эти эсеры, недавно вышедшие из политизолятора, получили хорошие должности, были довольны условиями работы и считали лишними какие-либо специальные заявления, отрицательно оценивая такую поспешность.

После этих отдельных совещаний состоялось общее совещание обеих групп. На нем не стали касаться спорного вопроса о декларации. Предлагалось на Советской Украине организовать ячейку для всей Соборной Украины: для земель, захваченных Польшей, Румынией и Чехословакией, для украинских территорий Союза ССР включительно до Зеленого Клина, до запорожских украинских шахт. Для того чтобы создать сильную ячейку, предлагалось связаться с широкими кругами интеллигенции: учительством, кооператорами, агрономами. «Исходили из того, что большевики до сего времени не высказывали ни желания, ни способности связаться с широкими массами, с селом, не выявляя способностей в социалистическом строительстве, а масса требует руководства со стороны людей, которым они доверяют. Особенно опасной считалось возможность, что на случай интервенции, которая казалась возможной в ближайшее время, большевики могут опустошить Правобережную и Левобережную Украину, и без организованного руководства интеллигенции, страна может очутиться в ужасном положении анархии, стать жертвой оккупантов – польских панов, румынских бояр, или русских белогвардейцев. Этому должна была помешать организация украинской интеллигенции на Сов. Украине»[349].

Были определены ответственные за направления деятельности организации. Лизанивский взял на себя культурный фронт – издание массовой литературы, популяризации украинских классиков. Голубович – промышленное строительство и инженерию; Чечель – связь с учительством и другими специалистами, которых объединял Деловой Клуб. Жуковский и Христюк взяли на себя работу в кооперации. Это распределение было утверждено на совещании в доме Жуковского[350].

31 марта 1931 г. Грушевский рассказал, что в марте 1924 г. после возвращения на Украину он приехал в Харьков, чтобы представиться Наркомпросу, наладить свои академические дела и вместе с тем увидеться с венской группой эсеров, которые возвратились на Украину еще в 1922 г.

На встрече с этой группой он узнал, что «они тактическим мотивам решили закрыть свою паргорганизацию и вместо этого приступить к декларации различных общественных украинских элементов, которая должна была снискать им доверие Правительства, через осуждения прошлых расхождений с компартией высказать лояльность в будущем и открыть декларантам путь влиятельных позиций и возможность на этой почве найти сочувствующие элементы»[351].

В показаниях от 1 апреля Грушевский показал, что в сентябре 1925 г. он приехал в Харьков, там он встретился с приехавшим из-за границы Иваном Коссаком.

«Из его рассказов явствовало, что бывшие галицкие военные создали род клуба, или товарищества взаимопомощи политэмигрантов и имеющиеся в нем данные дают возможность широко ознакомиться с наличным военным галицким элементом. Этот элемент имел в глазах моих и моих товарищей большую значимость в различных направлениях.