Дельцы. Том II. Книги IV-VI

— Вотъ извольте посудить, продолжалъ расходившійся агентъ, указываяна дверь. — такая дѣвчурка, что-называется, съ позволенія сказать, ни съ кожи, ни съ рожи, сцены не знаетъ, манеръ нѣтъ, туалетовъ также, голосишко самый мизерный — и кочевряжится! И подите, заключайте съ ними условія. Завтра пріѣзжаетъ директоръ… а энженю у меня нѣтъ, женъ премье тоже надулъ; а суфлеръ законтрактовался, задатокъ взялъ, да и запилъ мертвую… Что-же, батюшка? крикнулъ господинъ Пшенисновъ въ сторону молодого человѣка за столомъ, — вѣдь на сегодня былъ заказанъ суфлеръ?

— Не являлся, отвѣтилъ блондинъ себѣ подъ носъ и не оборачивая головы.

— Помилуйте, батюшка! Вѣдь вотъ она депеша-то! Онъ схватилъ съ своего стола синій пакетъ.

— Генералъ будетъ завтра съ почтовымъ поѣздомъ, а мы ему и суфлера не заготовили. Срамота!..

— Позвольте мнѣ быть вамъ полезнымъ, заговорилъ Карповъ, выступая впередъ.

Зинаида Алексѣевна бросила на него вопросительный взглядъ.

— На счетъ суфлера вы? спросилъ господинъ Пшенисновъ. — Неужели вы сами лично желаете…

— Нѣтъ, перебилъ его Карповъ, — я не для себя самого, но я могъ-бы вамъ доставить очень грамотнаго человѣка… Онъ пойдетъ за умѣренное жалованье.

— Много благодаренъ, много благодаренъ; грамотность-то не богъ знаетъ какая нужна, только-бы не пропойца былъ какой.

При этихъ словахъ Зинаида Алексѣевна опустила глаза, но Карповъ не смутился.

— Позвольте вамъ его прислать завтра? спросилъ онъ.

— Зачѣмъ завтра, сегодня присылайте. Я послѣ обѣда до семи часовъ буду дома. Много благодаренъ вамъ. А собственно для васъ чѣмъ могу орудовать? И вотъ для нихъ тоже?..

Онъ указалъ рукой на Зинаиду Алексѣевну и осклабился.

— Мы желали-бы, началъ Карповъ, — получить ангажементъ вмѣстѣ и, если возможно, поскорѣе, на лѣтній-же сезонъ. За большимъ желованьемъ мы не гонимся…

— Такъ-съ… протянулъ господинъ Пшенисновъ — на амплуа женъ пренье, конечно? Вы, по всѣмъ статьямъ, женъ премье: и видъ, и физіономія, и ростъ, и все прочее…

Масляные его глазки перебѣгали отъ бороды Карпова къ его галстуку и отъ галстука къ панталонамъ.

— А онѣ, продолжалъ онъ, начавъ такое-же оглядываніе Зинаиды Азексѣевны, — не желаютъ-ли энженю… съ тѣмъ, чтобъ при случаѣ являться и въ кокеткахъ?.. При ихъ наружности и хорошенькомъ туалетѣ, оба амплуа можно исполнять, а жалованья на треть больше…

— Только мы опытности не имѣемъ, выговорила Зинаида Алексѣевна, такимъ робкимъ голосомъ, что Карповъ внутренно разсмѣялся.

— Это пустяки! — вскричалъ агентъ. — Предъ суфлерской будкой и опытность наживете… Не имѣете-ли голоска?

— Я пою немного, — отвѣтила такъ же робко Зинаида Алексѣевна.

— Вотъ это чудесно. Нынче опереточный репертуаръ все заѣдаетъ. Такой ужь вкусъ пошелъ. Драматической любовницѣ, самаго перваго сорта, примѣрно цѣна полтораста рублей, а опереточная триста ломитъ да еще два бенефиса ей подай. Вотъ оно что-съ! И сколько, кажется, этихъ прекрасныхъ Еленъ развелось — хоть прудъ пруди, а цѣну держатъ…

— Вы имѣете, стало быть, въ виду что-нибудь? — спросилъ Карповъ.

— Да вотъ имъ прямѣе всего взять мѣсто той мамзели, что сейчасъ здѣсь была; для васъ на той же сценѣ есть вакантное мѣсто перваго любовника. Не угодно-ли вамъ оставить ваши имена и адресъ; завтра я переговорю въ Михаилъ Иванычемъ — это директоръ-съ — и дамъ вамъ тѣмъ-же часомъ знать…

— А за коммиссію? — выговорилъ потише Карповъ.

— Это ужь послѣ… вотъ когда поладите… Жалованье, я вамъ доложу, не богъ-знаетъ какое. Женское амплуа, если съ голоскомъ, рублей на семьдесятъ пять съ полбенефисомъ, а мужское не больше пятидесяти. Бенефисъ надо выговорить; ну, да генералъ человѣкъ добрѣйшій… супруга ваша и вы ему понравитесь. Я ужь завтра его какъ слѣдуетъ подготовлю; да и дѣлать-то ему больше нечего — не съ пустыми же руками ѣхать назадъ!

— Очень вамъ благодарны! — съ нѣкоторой аффектаціей вскричалъ Карповъ.

— Не стоитъ-съ, не стоитъ-съ, наше такое дѣло; вотъ пожалуйте-ка записать адресъ… Поскорѣе, батюшка! — скомандовалъ онъ блондину.

Карповъ продиктовалъ что нужно. Зинаида Алексѣевна слегка покраснѣла, увидавъ свое имя, записанное подъ одной фамиліей съ Карповымъ.

Господинъ Пшенисновъ, на прощаньи, прищелкнулъ языкомъ и, подмигнувъ ей, сказалъ:

— Съ серебрянымъ сервизомъ вернетесь! Вѣрьте слову!

Онъ проводилъ ихъ до самаго корридора.

Когда они очутитись на первой, съ верху, площадкѣ, Карповъ всталъ въ театральную позу, сложилъ руки на груди и вскричалъ:

— Ну-съ, сударыня, — отвергаете вы, послѣ того, нѣкоторое таинственное вмѣшательство судьбы въ дѣлишки смертныхъ?

— Мнѣ и не вѣрится, — озадаченно проговорила Зинаида Алексѣевна.

— Стоило намъ пожелать на сцену — и два сюжета нарушаютъ свои контракты и даже законтрактованный суфлеръ предается мертвому испитію, точно за тѣмъ только, чтобы уступить мѣсто Бенескриптову.

— Да вѣдь и онъ также будетъ пить?

— Не будетъ! Намъ бы только его вонъ изъ Петербурга.