Демистификация китайской экономики

Хотя между древней метафизикой и современной наукой лежит пропасть, обе они ставили перед собой одну цель – систематизировать знания об окружающем мире. Главное же отличие между ними заключается в методологии: во-первых, современная наука выстраивает гипотезы с помощью математических моделей, а во-вторых, подтверждает эти гипотезы с помощью контролируемых или воспроизводимых экспериментов. Соответственно, движение вперед в современной науке связано с построением более точных математических моделей и свободным распространением появившихся гипотез. Например, существовавшие в Древнем Китае системы «Инь- Ян» и «Пять элементов У-Син»[39] весьма сложны для понимания, так как доподлинно узнать, что именно подразумевается под металлом, деревом, водой, огнем и землей, современным людям непросто. Допустим, о человеке говорится, что «его внутренний огонь велик», но сам же он не дымится, что за огонь имеется в виду? К тому же многочисленные трактовки этих теорий затрудняют дальнейшее их распространение. Конфуций говорил, что познавший к пятидесяти годам «И-цзин» сможет узнать волю Неба, но комментариев к этому трактату существует великое множество. Другим примером могут служить строчки «И Сокровенное вновь Сокровенным стало. Таковы врата всех тайн» из «Дао дэ цзина». Вот одна из их трактовок: «…основной метод познания сокровенных и темных истин», – но сам смысл фразы она не разъясняет. Выраженные же с помощью математических моделей гипотезы и теории всегда отличаются четкостью и однозначностью, потому что язык математики не содержит неясностей.

Кроме того, в процессе перевода могут появляться новые неточности. Из трех требований к переводу Янь Фу – «достоверность», «выразительность» и «изящество» – сложнее всего достичь абсолютной достоверности, хотя бы потому, что переводчик сам не всегда до конца понимает текст. Понимание языка требует серьезной культурной подготовки, потому что язык каждого народа имеет этнокультурный отпечаток, и даже в рамках одной языковой системы на разных отрезках времени слово может нести различную смысловую нагрузку. Поэтому использование естественного языка вне контекста его времени и ареала распространения сопряжено с неточностями перевода, однако стоит отметить, что язык математики преодолевает эту проблему и куда лучше подходит для распространения знания.

«Революция» в методологии очень важна. И промышленные, и научные революции обязательно включают «методологическую». Значение подъема науки для промышленной революции заключается в следующем: во-первых, практический опыт замещается контролируемым экспериментом, осуществляемым методом проб и ошибок, а во-вторых, не способствует смещению вправо кривой технологического распределения. Контролируемый эксперимент набирал все большую популярность на протяжении XV–XVI веков. Но что важнее, использование контролируемого эксперимента для получения новых технологий позволяло лучше понимать природные явления благодаря фундаментальным исследованиям. Это сдвигало кривую технологического распределения вправо и привело к ускорению технологических изменений после промышленной революции.

Научная революция представляет собой прежде всего революцию в методологии, а методология – это своего рода технология. Чтобы постичь технологию совершения научных открытий, необходимо проявлять любопытство к окружающему миру, уметь найти лучший из возможных методов понимания естественных явлений. На Западе этого удалось достичь благодаря сочетанию математики и контролируемого эксперимента. Изначально исследователи совершенно случайно объединили их и впоследствии обнаружили, что использование математических моделей позволяет добиться более точного формулирования научных законов и сделать их удобными для дальнейшего распространения. В то же время именно контролируемый эксперимент позволяет добиться максимально точного разделения гипотез на истинные и ложные.

Любознательные люди равномерно распределены среди населения – обычно их очень немного, одна сотая и даже тысячная процента от общей массы. В разных обществах этот процент в целом одинаков. Число таких людей в Китае, как в довольно густонаселенной стране, должно быть велико. При этом нельзя сказать, что китайцы плохо были знакомы с математикой или по своей природе не способны к использованию контролируемых экспериментов. Однако почему же среди многих китайских гениев не нашлось того, который начал бы сочетать математику и контролируемый эксперимент в качестве нового метода удовлетворения своего любопытства?