Демократическая прогрессивная партия Тайваня и поставторитарная модернизация

Составить социальный портрет электората ДПП весьма затруднительно в силу уже отмечавшейся выше пестроты ее состава и организационной аморфности, а также принципиального отсутствия ориентации на те или иные общественные слои и группы. ДПП представляет собой, по сути, рыхлый конгломерат групп и лиц, которые имеют мало общего между собой – кроме враждебности к Гоминьдану.

Более того, все сложнее оказывается провести четкую границу между электоратами ДПП и Гоминьдана. Еще в конце 1980-х гг. социолог Чжу Юньхань, проведший детальное обследование политических преференций тайваньцев, отмечал, что различие между сторонниками ДПП и Гоминьдана заметно только в вопросах выбора между единством Китая и тайваньской идентичностью, а также стабильностью системы или демократическими реформами[163]. Невнятность политического лица партий во многом объясняется этнической пестротой населения Тайваня, смешением многих культурных традиций в жизни тайваньцев и очень разными условиями жизни отдельных сегментов тайваньского общества. Но вместе с тем именно это обстоятельство обеспечило ДПП солидную электоральную поддержку. Имея в своих рядах на первых порах лишь около 20 тыс. членов и не располагая ни материальными, ни политическими ресурсами, способными привлечь активных и амбициозных сторонников, партия на протяжении 1990-х гг. стабильно обеспечивала себе поддержку 20–25 % избирателей.

Что касается социального портрета избирателей ДПП, то никаких систематических исследований на этот счет не проводилось, что можно объяснить, помимо прочего, общим нежеланием тайваньцев акцентировать политические, социальные и этнические различия в их очень неоднородном обществе, приученном к тому же превыше всего ценить согласие и общенациональный консенсус.

Идея справедливости и равноправия, очень удобная в публичной политической борьбе, остается единственным принципом, открыто провозглашаемым руководством ДПП. Всевозможные противостояния в обществе оказываются лишь побочными и временными следствиями нарушения этого принципа. Болезненные и взрывоопасные проблемы этнической или социальной розни не становятся предметом гласного и тем более конфронтационного обсуждения.

Тем не менее эти особенности позиции ДПП предопределили некоторые конкретные черты ее социальной базы. И большинство обозревателей, и широкое общественное мнение сходятся в том, что ДПП имеет самую сильную поддержку среди этнической группы хокло – наиболее многочисленной на острове и к тому же, согласно декларациям ДПП, в прошлом находившейся под гнетом последней волны переселенцев с материка. Руководители ДПП никогда не утверждали (если не считать предвыборных речей, обусловленных совершенно определенными обстоятельствами), что выражают в первую очередь интересы этой группы и тем более только этой группы, но объективно такая сцепка существует и, главное, широко используется партией в ее электоральной стратегии. Поддержка ДПП среди другой основной этнической группы ханьцев (китайцев) Тайваня – хакка – не столь широка, хотя точные данные по этому вопросу отсутствуют.

В глазах публики требование независимости Тайваня оставалось главным и едва ли не единственным отличительным признаком ДПП. Прочие пункты программы партии вызывали симпатии самых разных социальных слоев и групп населения, что вполне закономерно, ведь они имели общедемократический характер и ставили целью завоевание как можно большей электоральной поддержки. В таких условиях социальный облик партии определяется не столько ее программой, сколько личностями ее лидеров.

Между тем требование немедленного и безоговорочного провозглашения независимости Тайваня по ряду причин – как политических, так и экономических – имело крайне ограниченную поддержку в тайваньском обществе. На практике руководителям ДПП постоянно приходилось его смягчать, сопровождать различными оговорками вплоть до фактического отказа от него.

То есть ДПП была вынуждена лавировать между необходимостью поддерживать свой образ «истинно тайваньской партии» и невозможностью выполнить собственные обещания. Ее сила оказывалась ее слабостью и наоборот. В конечном счете аморфность программы и организационной структуры ДПП позволили ей не только выжить в условиях стремительной демократизации общества, но и – когда настал благоприятный момент – взойти на вершину власти.

Партийно-политическая система Тайваня в состоянии транзита: проблема типологии