Демократическая прогрессивная партия Тайваня и поставторитарная модернизация

Во-первых, Тайвань исторически не был частью Китая. Он был колонией Голландии, Китая и Японии. Хотя большинство тайваньцев являются выходцами из Китая и принадлежат к китайскому этносу, они уже утратили чувство общности с исторической родиной, смешались с аборигенным населением и не считают себя китайцами. К тому же власть в Китае всегда притесняет своих подданных и не имеет потенциала для демократического развития. Тайваньцы же имеют склонность к демократии. Они и создали на острове полноценный демократический строй[153].

Во-вторых, по нормам современного международного права все народы обладают правом на самоопределение. Независимый Тайвань наилучшим образом соответствует национальным интересам тайваньцев и способен внести ощутимый вклад в систему международной безопасности в Азиатско-Тихоокеанском регионе, поскольку появление независимого Тайваня существенно ослабит напряженность в районе Тайваньского пролива.

В-третьих, Тайвань уже является де-факто независимым государством. Отказ Гоминьдана провозгласить независимость Тайваня де-юре и его нежелание отказаться от мифа о том, что гоминьдановское правительство представляет законную власть для всего Китая, дорого обходятся для тайваньцев, поскольку, с одной стороны, замедляют процесс демократизации и либерализации общественной жизни, а с другой стороны, усиливают международную изоляцию Тайваня. Напротив, независимый Тайвань сможет стать членом ООН и получить широкое международное признание и поддержку. ДПП развернула движение за принятие Тайваня в ООН – в реальности бесперспективное, но выигрышное в пропагандистском отношении. Гоминьдан со временем присоединился к этому требованию, но истолковал его на свой лад: для руководства партии речь шла о возвращении в ООН Китайской Республики.

Сторонники тайваньской независимости всегда признавали, что формальное провозглашение независимости Тайваня сопряжено с риском военного вторжения с континента, но заявляли, что, во-первых, ради собственного счастливого будущего можно и нужно идти на риск и даже временно пожертвовать комфортным существованием, а во-вторых, этот риск является скорее мнимым, виртуальным, так как в случае китайского вторжения на Тайвань международное сообщество придет ему на помощь и в вооруженный конфликт обязательно вмешаются США.

Идею самоопределения можно рассматривать как общую установку решения политических проблем – как внешних, так и внутренних, – которая может получать различное конкретное содержание в зависимости от обстоятельств. Такова позиция умеренного крыла ДПП, кто бы ни представлял его в тот или иной исторический момент. Преимущество этой позиции состоит в том, что она позволяет гибко реагировать на актуальные вызовы международной ситуации и вместе с тем прививать широким слоям тайваньского общества бдительность перед лицом «опасности», грозящей Тайваню от континентального Китая. В конкретных условиях политической борьбы на острове она дает возможность воспитывать в обществе подозрительность и недоверие к Гоминьдану, который готов идти на переговоры с коммунистическим Пекином и тем самым теоретически способен предать интересы Тайваня, особенно перед угрозой потери власти. Подобные настроения широко распространены в тайваньском обществе, и идеологи ДПП искусно подогревают их.

То есть умеренное крыло ДПП исходит из того, что самоопределение есть не более чем метод и процесс, а не конечная цель. Жители Тайваня могут создать независимое государство, сохранить статус-кво или даже объединиться с Китаем, если на то будет их свободная воля. При столь расплывчатом толковании понятия «самоопределение» главенствующее значение в этом вопросе приобретают конкретные исторические обстоятельства. Поэтому из-за отсутствия консенсуса в вопросе о самоопределении программа ДПП не содержит сколько-нибудь конкретных положений по данному вопросу. В ней почти нет формулировок, которые можно было бы толковать как недвусмысленную пропаганду тайваньского стремления к независимости.

Однако независимо от мнений идеологов ДПП подлинное значение принципа самоопределения для Тайваня в целом и политики их партии в частности выявляется в конкретной политической действительности. Если на рубеже 1980-1990-х гг. в ДПП и возобладали силы, требовавшие формального провозглашения независимости Тайваня, то очень скоро выяснилось, что стремление тайваньцев сохранить свою самостоятельность и автономное управление далеко не равнозначно поддержке лозунга тайваньской независимости. Пропаганда независимости обернулась чувствительным поражением партии на выборах в 1991 г. Широкие слои тайваньского общества оказались явно не готовы принять этот лозунг. Например, выяснилось, что 42 % жителей острова не хотели независимости, даже если она не помешает иметь с Китаем мирные и дружественные отношения. А 57 % тайваньцев полагали, что Тайвань и Китай могут объединиться, если они будут иметь сходный политический и экономический строй[154].