Демон

Он вошел в пустой дом, закрыл дверь, и восторг возбуждения, подогревавший его весь вечер, как-то разом иссяк. Его собственный дом, вдруг показавшийся слишком большим для него одного, таил в себе дюжины темных углов. Он включил телевизор и попробовал сосредоточиться на передаче, но мысли снова и снова возвращались к опустевшему дому, темным углам и Линде. Если он на секунду закрывал глаза, перед мысленным взором вставала картина: ее тело в гробу, – и он резко вскакивал с кресла, ходил кругами по комнате, наливал себе кофе, снова садился перед телевизором, пытаясь вникнуть в происходящее на экране, и наконец задремал прямо в кресле, и проспал, наверное, пару часов, а потом его разбудил телефонный звонок. Ему уже можно приехать в больницу. Роды прошли без осложнений, мать и дочка здоровы, чувствуют себя хорошо.

Он изо всех сил старался ехать осторожно и не превышать скорость. Все его существо вновь кипело от радостного возбуждения. Мать и дочка чувствуют себя хорошо. Хорошо. Все хорошо. Уже почти год или даже чуть больше у него все прекрасно. С тех пор как он занялся воровством – и даже не то чтобы настоящим воровством. Там пару долларов, тут пару центов. А офисное оборудование принадлежит крупным компаниям, оно застраховано, и никто по-настоящему не пострадал от потерь, если это действительно были потери. Возможно, все, что он выносил, находили на следующий день и возвращали на место. Нет, это не воровство. Не в общепринятом смысле слова. Но даже если и да, ничего страшного в этом нет. Никому не было плохо, а он сам избавился от проблем. И теперь у него все хорошо, у него все отлично. Вот что самое главное.

В волосах у Линды был бантик. Розовый бантик. Когда Гарри вошел в палату, она обернулась к нему и слегка приподнялась на подушках. Она сияла, как тысяча звезд. Он ее поцеловал. И еще раз. И еще. Потом взял ее за руку и улыбнулся. Они улыбались друг другу много долгих, прекрасных и нежных мгновений…

Ты

похудела. Она сжала его руку и засияла еще ярче.

18

Гарри пришлось прекратить встречи с доктором Мартином. Он уже давно собирался отменить их сеансы, но знал, что и сам доктор, и его собственные сослуживцы будут категорически против.

Это было не спонтанное решение. Начиная лечение, Гарри надеялся, что от него будет толк, но со временем стало понятно, что ничего не получится. Ощущение бесполезности было настолько сильно, что уже очень скоро превратилось в абсолютную убежденность. Он просто не мог тратить по несколько часов в неделю на сознательный поиск и переживание проблем, от которых не избавлялся, покидая врачебный кабинет.

Он знал, что ему надо будет дождаться удобного случая, чтобы начать тактическое отступление. Когда терапия как будто дала результаты и Гарри почувствовал себя лучше, он спросил доктора Мартина, не считает ли тот, что теперь уже можно сократить их сеансы до часа в неделю, потому что он сам уже чувствует, что часа будет вполне достаточно, чтобы придать ему сил продержаться до следующей недели. Доктор Мартин с готовностью согласился – процесс сублимации проходил очень даже неплохо, – и теперь Гарри лишь оставалось дождаться возможности сократить их общение еще больше. В конце концов они стали встречаться раз в месяц, а потом полностью отменили лечение, договорившись, что Гарри немедленно позвонит доктору, если почувствует хоть какие-то признаки тревожности или уныния.

Гарри дождался самого что ни на есть подходящего случая, чтобы сделать последний шаг. Международный синдикат, учрежденный Ландором и созданный при активном участии Гарри, оказался невероятно успешным. Настолько успешным, что была создана дочерняя компания, тоже весьма эффективное предприятие. Изобретательность и блестящие новаторские решения, примененные при осуществлении проекта, были поистине выдающимися, и журнал «Fortune» опубликовал большую статью о Гарри Уайте, одном из самых успешных молодых бизнесменов Америки. В этой статье говорилось, со слов самого Гарри, что у него были некоторые проблемы, создававшие внутреннюю напряженность и беспокойство, но доктор Мартин помог ему справиться с этими проблемами, и, как видите, я теперь снова способен работать с максимальной производительностью. Именно после публикации этой статьи Гарри с доктором Мартином завершили свое сотрудничество, обменявшись рукопожатием и улыбками.

Распрощавшись с доктором, Гарри сразу почувствовал себя свободным. Теперь можно было уже не копаться в себе в поисках корня проблем, а просто решать их по-своему. Во многих смыслах отказ от сеансов сам по себе стал большим облегчением. Гарри не мог рассказать доктору Мартину о своих похождениях, хотя чувствовал себя обязанным это сделать. Ему приходилось все время держаться настороже, чтобы не сболтнуть лишнего: чего-то такого, что заставило бы его выложить доктору всю правду. Тем более что подспудно в нем зрело желание выложить правду, что было, во-первых, опасно, и, во-вторых, создавало ему дополнительный внутренний конфликт.