Демон

Линда не раз говорила себе, что пора ехать по магазинам, покупать подарочные корзинки, мармеладные шарики, шоколадных кроликов, зефирных цыплят, красители для яиц и другие пасхальные принадлежности, но постоянно откладывала поездку, у нее не было ни настроения, ни сил, и чем дольше все это тянулось, тем сильнее росло ощущение, что она заперта, как в ловушке, в этом доме, который она так любила, и Линда все больше и больше впадала в уныние, но упорно твердила себе, что завтра все будет иначе.

Пальмовое воскресенье принесло с собой яркое солнце, чистое небо и освежающую прохладу ранней весны. Линда с детьми вышли в сад, а Гарри сидел в гостиной и вполглаза смотрел телевизор, где шел репортаж о событиях дня.

Его внимание привлекла фраза, повторенная диктором несколько раз. Специальный выпуск программы. На экране возникла картинка: улица, запруженная народом. Людей было много. Несколько тысяч. Гарри не понял, что это за улица, но толпа была просто огромной. На заднем плане вроде бы виднелся какой-то парк. Гарри вдруг стало крайне любопытно, почему эти люди там собрались. Он прислушался к голосу диктора, и постепенно все стало понятно: на заднем плане – Центральный парк, улица – Пятая авеню, а здание, на которое оператор периодически направлял объектив камеры, – это больница, та же самая больница, где Гарри когда-то лежал на обследовании. Он смотрел на огромную толпу на экране со всевозрастающим любопытством – и, как вы видите сами, в это чудесное Пальмовое воскресенье несколько тысяч, без преувеличения несколько тысяч человек пришли встречать кардинала Летермана. Многие ждали часами, они специально пришли пораньше, чтобы занять лучшее место, откуда все будет видно. Сегодня и вправду прекрасный день, чтобы выписаться из больницы… Фил, покажешь нам парк? Да, спасибо. Вы видите сами: повсюду зелень, и даже утки на озере как будто прониклись торжественностью момента, так величаво и важно скользят они по водной глади. Вид поистине изумительный. Сочная весенняя трава, грандиозные небоскребы на заднем плане, синее небо, белые облака и… Да, вид прекрасный. Небо и здание отражаются в озере – камера дала крупный план, и на экране возникло знакомое озеро и четкие отражения небоскребов в воде – Но погодите, кажется, что-то там происходит, у входа в больницу. Уважаемые телезрители, может быть, кардинал Летерман сейчас выйдет – камера переключилась на вход в больницу – я вижу… да, да, это он, уважаемые телезрители – толпа взорвалась оглушительным ревом, люди вставали на цыпочки, тянули шеи и подпрыгивали на месте, чтобы лучше видеть, некоторые забрались на крыши машин, припаркованных у тротуара, все кричали, многие размахивали крестами из пальмовых листьев – санитар открывает дверь, и всеми любимый кардинал Летерман уже стоит на крыльце, машет людям рукой, улыбается, и, кажется, слезы текут у него по щекам. Он действительно тронут этим беспрецедентным, совершенно невероятным, спонтанным всплеском эмоций стольких людей всех вероисповеданий. И это, наверное, главное чудо и самое значимое из всего, что сейчас происходит на ваших глазах, уважаемые телезрители. Это искреннее проявление любви – послушайте их, посмотрите на них – и симпатии к одному из наиболее почитаемых и уважаемых в мире представителей духовенства, любви, основанной не на церковных догматах, не на теологии и даже не на религии, а любви, идущей из самого сердца людей, как я уже говорил, всевозможных вероисповеданий: и католиков, и протестантов, и иудеев, и тех людей, я уверен, кто не исповедует какой-то конкретной религии. Вот поистине высочайшая награда за жизнь, исполненную любви, доброты и самоотверженного служения людям. Именно такой жизнью и живет кардинал Летерман все последние семь с половиной десятков лет. Как вы видите сами, фотовспышки не гаснут, и люди так рьяно стремятся выразить свою преданность и любовь к этому великому человеку, что лучшие полицейские силы Нью-Йорка дежурят сегодня у здания больницы на Пятой авеню, чтобы защитить кардинала Летермана от его почитателей… Но подождите минутку, уважаемые телезрители. Он поднял руку, он попросил тишины, и толпа разом умолкла, и вы сами видите на ваших экранах… слезы благодарности и любви… Леди и джентльмены, кардинал Летерман…

Братья и сестры мои во Христе…