Демон

Он вернулся к себе в кабинет, закрыл дверь и попытался осмыслить произошедшее, но ему стало дурно от этих мыслей, и все внутри сжалось от страха. Он додумался только до одного: видимо, это значит, что он возвращается в прежний кошмар наяву, а он скорее покончит с собой, чем позволит этому произойти. Только не это. Только не теперь. Он решительно отогнал эти мрачные мысли и погрузился в работу.

Но мрачные

мысли и страхи донимали его по дороге домой, добиваясь, чтобы он их узнал и признал, и он, как мог, гнал их прочь. Следующим утром он сказал Линде, что сегодня задержится на работе, и быстро добавил, увидев, как потускнело ее лицо, что задержится не очень сильно и приедет домой разве что чуточку позже обычного и они вместе поужинают.

Через пару часов после окончания рабочего дня, когда все сослуживцы давно разошлись по домам, Гарри прошелся по кабинетам. Он был в конторе совсем один. Ощущение странное, даже слегка жутковатое.

Порывшись в столах сослуживцев, он сам поразился, сколько всего там нашлось: деньги, часы, ювелирные украшения и прочая всякая всячина, ценная и не очень.

Он поднялся на этаж выше и прошелся по тамошним кабинетам. И снова он был совершенно один. Вокруг было тихо. Тихо, как в могиле. Он слышал собственное дыхание – потом услышал шум лифта и застыл на месте, дожидаясь, когда лифт проедет его этаж. Ноги вдруг сделались ватными. Внутри все бурлило и горело огнем. Восторг, дрожь волнения, острота ощущений – они вернулись. Все его чувства не просто ожили, а вспыхнули с удвоенной силой.

Он прошелся по кабинетам, выдвигая и задвигая ящики столов, поначалу очень осторожно и очень-очень тихо, но потом осмелел и уже не таился. Он собрал в общей сложности семнадцать долларов и тридцать семь центов, почти половину из этого – мелочью. Самыми мелкими монетками. Потом спустился по лестнице на свой этаж и уже там вызвал лифт. В вестибюле он вежливо попрощался с вахтером, очень остро осознавая, как все эти монеты оттягивают карман. Сердце бешено колотилось в груди, кровь стучала в висках. Сначала он думал сложить все монеты в пакет и выкинуть в канаву, но решил довезти их до дома. Само ощущение их веса в кармане подпитывало внутреннее ликование, не давая ему угасать. Его состояние было сродни эйфории. На следующий день он зашел в банк и запасся обертками для монет.

Доктор Мартин был очень доволен столь явными улучшениями в состоянии Гарри. Было вполне очевидно, что ему удалось пробить внутренние барьеры пациента, что процесс сублимации завершился успешно, и теперь можно будет уже по-настоящему углубиться в раннее детство Гарри и разобраться с его Эдиповым комплексом, не опасаясь его травмировать. Да, доктор Мартин был доволен безмерно, и прямо светился улыбкой, и попыхивал трубкой, слушая Гарри.

Хотя Гарри периодически задерживался на работе, Линда больше не огорчалась. На самом деле, теперь все было почти точно так же, как в самом начале их брака, шесть лет назад, разве что дорога домой занимала чуть больше времени. А в остальном все вернулось на круги своя. Гарри был жизнерадостным и веселым, все вечера в будни и все выходные они проводили вместе, и она вновь отдавала ему всю себя, и с нетерпением ждала его дома, и встречала его с распростертыми объятиями.

И у нее в животе зрела новая жизнь. Жизнь, которую она ощущала и видела внутренним взором. И Гарри прикладывал ухо к ее растущему животу и говорил ей: Да, милая, ты права. Это наверняка девочка, я ее слышу. У нее рос живот, в животе рос ребенок, а в душе нарастало умиротворение.

Исследуя здание своей конторы, Гарри нашел несколько способов, как проникнуть в другие здания, даже в те, где на входе сидели вахтеры. Надо было лишь приблизительно вычислить время, когда они совершали обходы – если вообще совершали, – и соответственно скорректировать свои действия. Однажды ему пришлось больше часа просидеть в туалете, чтобы уж наверняка убедиться, что в офисе никого нет. Пока он сидел, запершись в тесной кабинке, время тянулось уныло и бесконечно. Постепенно он начал осознавать нарастающую дрожь возбуждения в ногах и в паху, живот сводило от страха быть пойманным. Он сознательно проникался этими ощущениями, от которых все его тело покрылось испариной, и пот стекал по спине тонкими струйками, и он сам не заметил, как потерял всякое чувство времени, отдавшись на волю этого вихря чувств, сотрясавших его изнутри.

Он бродил по кабинетам, выдвигая и задвигая ящики столов, с каждым разом все громче и громче. Сначала он брал только деньги, потому что деньги – предмет, не поддающийся опознанию. Никто не остановит его на улице и не арестует за воровство лишь на том основании, что его карманы набиты деньгами, пусть даже и мелочью, которой было как-то уж слишком много. Но со временем возбуждение пошло на убыль, и теперь Гарри ходил по зданию, как хозяин, даже и не пытаясь вести себя тише. Он брал все, что плохо лежало, чьи-то ценные вещи, часы или кольца, и держал их в кармане почти до самого дома; а потом просто выкидывал.